Соколов сидел в одном из деревянных лакированных кресел. Мебель была утонченной и изысканной. Мраморный пол покрывали дорогие ковры. Похоже, братство «Ба» придерживалось того взгляда, что жить нужно комфортно.
Дверь открылась.
Обернувшись, Линь увидел Пау Веня.
– Мне докладывали, что вы вернулись в Китай, – вместо приветствия обратился к старику Линь.
На Пау была золотисто-желтая ряса – любопытное цветовое решение, потому что, насколько было известно Линю, эта гамма символизировала императорский трон. Позади Пау стояли двое молодых монахов, держа наготове заряженные арбалеты.
– Министр Тан направляется сюда, – сказал Пау.
– За мной? – спросил Соколов.
Пау кивнул.
– Ваше революционное открытие жизненно необходимо для успеха его плана.
– Откуда вам известно о моем открытии?
– Потому что Карл Тан является братом «Ба».
Линь вспомнил перехваченный телефонный разговор Пау с Таном, свидетельствующий о расколе между ними.
– Вы мастерски лжете.
Пау пропустил оскорбление мимо ушей.
– Сам я состоял в братстве почти всю свою взрослую жизнь. Меня подвергли операции в возрасте двадцати восьми лет. К сорока я стал гегемоном. Но не сомневайтесь, я люблю Китай. Его древнюю культуру. Историческое наследие. Я сделал все, что в моих силах, чтобы сохранить все это.
– Вы евнух, такой же лицемерный и лживый, как и все те, кто был до вас!
– Однако среди нас было много таких, кто прославился великими деяниями, кто с честью выполнял свой долг. Товарищ министр, история показывает, что таких было гораздо больше, чем других.
– А вы сам к каким принадлежите? – презрительно спросил Линь.
– Я не чудовище, – ответил Пау. – Я по своей воле возвратился домой.
Его слова не произвели на Линя никакого впечатления.
– И с какой же целью?
– Чтобы своими глазами увидеть, кто возглавит Китай.
– Похоже, это уже предрешено.
– Ваш цинизм вызывает сожаление. Я пытался предостеречь вас об этом еще в Бельгии.
– Где мой сын? – спросил Соколов. – Мне сказали, что он здесь.
Пау подал знак, и двое братьев, стоявших у него за спиной, расступились. Вперед шагнул еще один монах, держащий за руку маленького мальчика лет четырех-пяти, лицом и цветом волос напоминающего Соколова. Увидев отца, мальчишка бросился вперед. Они со слезами обнялись, и Соколов что-то торопливо заговорил по-русски.
– Вот видите, – сказал Пау. – С ним все в порядке. Все это время он находился здесь, и о нем заботились.
Соколов его не слушал, осыпая сына поцелуями. Линь, которому так и не довелось жениться, мог только гадать, какие мучения пришлось вытерпеть отцу.
– Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы собрать всех здесь, – продолжал Пау.