– Это и есть Храм поддержания гармонии, – объяснил Тан. – Самое священное место для «Ба».
Зал отличался от остальных зданий. Еще более щедро украшенный, он поднимался вверх тремя чередующимися красными и желтыми галереями. С трех сторон свод поддерживался лесом колонн, между которыми были перекинуты изящные арки. Нижний уровень оформили целым арсеналом старинных мечей, кинжалов, копий, луков и щитов. По углам светились раскаленными углями медные жаровни.
Солнечный свет проникал в окна верхних галерей. Противоположная стена, начинаясь за возвышением, поднималась на тридцать метров. Вся она была покрыта установленными под углом урнами, в которых лежали свитки. Вдоль всех трех остальных стен стояли серебряные светильники, незажженные. Свет давали висящие под потолком электрические лампы.
– В этих урнах хранится сокровищница наших знаний, записанных на шелке, – объяснил Тан. – С ними сверяется сам гегемон. Никаких переводов или пересказов. Только дословные тексты.
– Похоже, ваше братство неплохо финансируется, – заметил Линь.
– Хотя происхождение наше древнее, возродились мы совсем недавно. Евнухи эпохи последнего императора, правившего в самом начале двадцатого века, позаботились о том, чтобы мы не испытывали недостатка в средствах. Мао Цзэдун пытался привлечь их на свою сторону, но многие принесли свое богатство сюда.
– Мао ненавидел евнухов.
– Совершенно верно. Однако они ненавидели его еще больше.
– Жаль, что я не доживу до твоего падения.
– Я намерен одержать победу.
– Так говорят все фанатики.
Тан шагнул к нему вплотную.
– В этой битве вы потерпели поражение, товарищ министр. Вот что войдет в анналы истории. Точно так же потерпела поражение «Банда четырех». И кое-кто при этом поплатился жизнью.
У него за спиной распахнулась потайная дверь в стене, мастерски скрытая среди урн со свитками.
Появился Пау Вень.
– Товарищи министры, – окликнул он, – будьте добры, прошу вас сюда.
Увидев, что Тану пришлось не по душе неожиданное появление Пау, Линь решил повернуть нож в ране.
– Хозяин зовет тебя.
Тан сверкнул на него взглядом.
– Вот в чем беда Китая. Наш народ забыл страх и уважение. И я намереваюсь вновь познакомить его и с тем, и с другим.
– По-моему, это будет очень непросто – держать в страхе полтора миллиарда человек.
– Такое уже бывало прежде. Такое повторится опять.
– Ты имеешь в виду Цинь Ши-хуанди? Нашего доблестного первого императора? Он правил всего двенадцать лет, и созданная им империя развалилась сразу же после его смерти. – Линь помолчал. – Благодаря коварным евнухам.