Миссис Келвин Бейкер сидела на один ряд впереди нее, на одно кресло ближе к проходу. В своем сером дорожном костюме она выглядела, как толстая, довольная жизнью утка. На ее подсиненных волосах красовалась шляпка с загнутыми полями, сама же миссис Бейкер листала глянцевый журнал и время от времени наклонялась вперед, чтобы похлопать по плечу сидящего впереди нее пассажира – веселого светловолосого американца Питерса. Когда она это делала, он оборачивался к ней, сияя добродушной улыбкой, и с энтузиазмом отвечал на ее высказывания. «До чего же доброжелательны и дружелюбны эти американцы! – подумала Хилари. – Совсем не похожи на чопорных английских туристов». Она, например, не могла представить мисс Хетерингтон, ведущей легкий разговор в самолете даже с представителем ее собственной нации. Кроме того, Хилари сомневалась, что англичанин отвечал бы так же добродушно, как этот молодой американец.
По другую сторону прохода сидел норвежец Эрикссон. Когда Хилари встретилась с ним взглядом, он скованно кивнул и протянул руку в проход, предлагая ей журнал, который он только что дочитал. Хилари поблагодарила его и взяла журнал. Позади Эрикссона разместился худой темноволосый француз. Он, похоже, спал, вытянув ноги под переднее кресло.
Хилари оглянулась через плечо. Монахиня с суровым лицом сидела позади нее, и ее равнодушные, без малейшего проблеска интереса глаза взглянули на Хилари без всякого выражения. Монахиня сидела неподвижно, сложив руки перед собой. Хилари показалось странной причудой времени то, что женщина в традиционном средневековом наряде странствует по воздуху в двадцатом веке.
Хилари думала – шесть человек путешествуют вместе в течение нескольких часов, направляясь в разные точки мира с разными целями, и когда эти несколько часов завершатся, люди, скорее всего, разойдутся в стороны и больше никогда не встретятся. Она читала роман, в основе которого лежала похожая тема, – в нем прослеживались жизни шести человек. «Француз, – думала она, – вероятно, в отпуске. У него усталый вид. Молодой американец, наверное, студент. Эрикссон, возможно, летит по рабочим делам. Монахиня, несомненно, направляется в свой монастырь».
Хилари закрыла глаза и позабыла о своих спутниках. Она ломала голову над данными ей инструкциями – как и всю прошедшую ночь. Она должна будет вернуться в Англию! Это казалось безумием. Может быть, это потому, что ее сочли недостойной доверия: возможно, она не произнесла какие-то слова или не показала какие-то бумаги, которые были у настоящей Олив. Хилари вздохнула и беспокойно пошевелилась. «Что ж, – решила она, – я не могу сделать больше, чем делаю. Если я провалилась – значит, провалилась. В любом случае я приложила все усилия».