— Я не обращаю внимания на слухи, — расстроенным голосом ответил Чжао. — Я знаю доподлинно, что дон Мануэль один из первых дворян Португалии, а по линии сестры имеет родственные связи с королевской семьей. Он владеет, по меньшей мере, полудюжиной огромных замков и непомерно богат. К тому же он холостяк.
— У которого во дворце в Макао полдюжины любовниц из Кантона, — с презрением заметила Сара. — Даже если бы сегодня мы вдруг узнали о смерти Джонатана Рейкхелла, несомненно вы могли бы найти более достойного мужа для Лайцзе-лу, нежели маркиз де Брага!
— Благодаря ее родословной и отчасти тому, как ты и я ее воспитали, Сара, все далеко не так просто. Благодаря мне и покойной матери, она принадлежит к сословию мандаринов. Только члены императорской семьи и ученые, посвятившие себя целиком академической деятельности и давшие обет безбрачия, составляют высший класс мандаринов. Среди них нет никого, кого можно было бы выбрать, я попросту потеряю лицо, если выдам дочь за человека более низкого происхождения. Это одна из причин, в силу которой я не высказывал открытого недовольства, когда она и Джонатан решили пожениться. Кроме того, и ты и я — хорошо это или плохо — познакомили ее с многочисленными сторонами европейской жизни. К тому же она слишком умна и образована и должна жить более интересно, чем довольствоваться положением любовницы какого-нибудь провинциального сановника.
— И не пытайтесь меня убеждать, что ее ждет лучшая доля с этим португальцем! О, судя по тому, как она все воспринимает, она не будет счастлива ни с кем, кроме Джонатана Рейкхелла.
Чжао знал, что Сара права, и потому ретировался, отгородившись стеной высокомерия.
— На протяжении тысячелетий, — заявил он, — китайских дочерей выдавали за мужей, которых им выбирали отцы. Их личный выбор играет гораздо меньшее значение, чем общественное положение. Многие из них даже в глаза не видели своих мужей вплоть до самой помолвки. Я один ответствен определить, что лучше для Лайцзе-лу.
Именно в тот момент, когда Саре Эплгейт казалось, что она начинала понимать Сун Чжао, различия во взрастивших их культурах вставали между ними подобно мощной стене, делая невозможным общение.
Чжао вымыл руки и сполоснул рот из кувшина с ароматизированной водой, в которой плавали лепестки роз. Затем позвонил в серебряный колокольчик в форме лягушки, рукоятка которого была из нефрита, и поднялся со своего места.
Через мгновение появились с носилками восемь носильщиков в пурпурной униформе дома Сун. За ними следовал широкоплечий Кай — мажордом, облаченный в черные одежды, на поясе которого висел изогнутый обоюдоострый меч. Лезвие меча, узкое около рукоятки, постепенно расширялось к вершине. Эфес украшали казавшиеся лишенными всякого значения символы. Лишь немногие избранные знали, что архаичные существа, изображенные на твердой поверхности дерева, указывали, что Кай принадлежит к тайному братству — Обществу Быков. Будучи мощной патриотической организацией, общество выступало за процветание Срединного Царства и для достижения своих целей прибегало к любым, в том числе и противозаконным, средствам.