"Прости Творец за такие мысли!" - попытался молодой человек отчитать за недостойные мысли, но те, как назло, возвращались, смущая покой возможностью придушить Ири подушкой. Наверняка недостойне желания нашептывались демоном, сидящим на левом плече.
От попыток определить происхождение греховный соблазнов и самобичевания несчастного отвлек тихий стон.
Болезная, по словам брата-лекаря, очнуться могла не раньше следующего утра... но когда Томас взглянул на причину своих мучений, оказалось, что глаза ее открыты и вполне осмысленно взирают на мир.
- Что, добить явился? - еле слышно осведомилась она. Голос Ири напоминал слабый шелест, но яда там все равно было более, чем достаточно.
- Окстись, дуреха! - раздраженно прервал ее парень. - Как только язык повернулся такое сказать! Не хотел я такого! И, вообще, меня по твоей милости могли из монастыря отправить!
- А меня могли отправить на кладбище, - не осталась в долгу девчонка, зло сверкнув по-кошачьи золотистыми глазами.
- Ничего бы такого не случилось, не будь ты настолько неуклюжей! Да корова и то ловчей тебя!
- Ну, спасибо, - окрысилась та. - Обласкал, как мог. Вот только я особо-то и не рвалась на воина учиться, тем более у такого живодера, как брат Марк. Отца-настоятеля благодари.
Выдав гневную речь девушка устала закрыла глаза. Дышала она тяжело, будто после долгого бега.
- Я пойду брата-лекаря позову произнес, - молодой человек, понимая, что не стоит и дальше утомлять Ири: все же, если та помрет, ничего хорошего для него самого не случится.
Когда отцу Иоанну сообщили о том, что чужачка таки оклемалась и точно не собирается отправляться к Творцу, тот дрогнувшей рукой налил себе настойки пустырника. А все ведь так хорошо начиналось... Померла бы девка - и никаких забот. Как только мысли настоятеля возвращались к несостоявшемуся спасению, в груди начинало ныть. А теперь... Мда, а что теперь, собственно говоря? Ждать, пока инквизиция начнет копать под него? Ведь наверняка кто-то, да по доброте душевной сообщит (если уже не сообщил) борцам за чистоту веры свалившейся с неба девчонке... Хотя... может, взять грех на душу, да и подпоить ее чем? В ней же сейчас душа еле держится, так взять и отраву какую подлить в питье? Умрет во сне - никто и не хватится, да и не удивится.
Ири монаху, конечно, было жаль, но все же обитель и ее обитатели ценнее одной бесполезной девки. К тому же, умри девушка в другое время кто-то, может быть и заподозрил, что нечисто дело, теперь же и удивляться не станут, приложили-то бестолковку знатно, не каждый мужчина после такого оправиться может... А она, поди ж ты, паршивка, в себя пришла, да и говорит даже.