Я хотел догнать своих спутников, но передумал, внезапно почувствовав, что очень устал. Обычное дело: если мне не дать выспаться, но при этом не загрузить делами, я тут же начинаю клевать носом. И лучшее, что можно сделать в такой ситуации — разрешить себе спокойно подремать хотя бы четверть часа. Обычно этого оказывается достаточно, чтобы распрекрасно жить дальше. Ещё конечно можно просто хлебнуть бальзама Кахара, но фляжку с ним я вечно забываю положить в карман, тут уж ничего не поделаешь.
В общем, я выбрал укромное местечко под приземистым раскидистым деревом, на ветвях которого пожухшая прошлогодняя листва удивительным образом соседствовала с готовыми распуститься свежими почками, улёгся на мягкую сухую траву, согретую солнцем, закрыл глаза, лениво подумал: «Ни фига себе, как мы хорошо живём — ещё зима не закончилась, а уже на земле можно валяться», — и задремал. Сопровождавшие меня лисички немного повозились, устраиваясь рядом, но потом передумали и убежали, по крайней мере, я перестал ощущать их присутствие. Кот, видимо, тоже ушёл, и совершенно напрасно, именно сейчас я был совсем не прочь пригреть его на груди. Впрочем, ладно, и так неплохо. В смысле, очень хорошо.
Удивительное дело, засыпал я вполне счастливым, а проснулся через несколько минут от горя. Именно так, проснулся от горя, словно оно было звонком будильника или зубной болью. Такое острое, что ни воем, ни криком от него не отвяжешься. Оно сильней.
Спросонок я не понял, что происходит, схватившись за сердце, стал вспоминать, что случилось, кто из моих близких умер? Или вообще все? Или умер я сам, а теперь не могу воскреснуть и вернуться к ним? Или не умер, но вернуться всё равно не могу? Господи боже мой, да что творится вообще?
Хвала Магистрам, затмение продолжалось буквально секунду, а потом я проснулся окончательно, вспомнил, как попал в этот сад, произвёл ревизию своих житейских драм, понял, что стать причиной столь острого горя они не смогли бы даже при умножении на десять — у нас все живы, целы и даже более-менее в своём уме, с остальным как-нибудь разберёмся.
А потом я наконец осознал, что горе — не моё. Чужое. Просто такое сильное, что выплеснулось через край и затопило всех, кто оказался рядом. То есть, меня. Не стоит всё-таки ложиться спать в незнакомых местах, когда я уже это усвою, а.
Я внимательно огляделся по сторонам. Никаких страдальцев поблизости не обнаружилось. Сад по-прежнему выглядел райским уголком, и набухшие почки на древесных ветвях никуда не подевались, и по-весеннему сияющее перламутровое небо, и молодая трава.