— Спасибо, Макс, — поблагодарила меня Кенлех. — Ты очень хорошо понимаешь, чего на самом деле женщины ждут от брака.
В леди Кенлех прекрасно всё — от коротко подстриженной тёмной чёлки до вызывающе острых носков блестящих дорожных сапожек. Но самое прекрасное в ней — это умение говорить подобные вещи без тени улыбки, сопровождая их тяжёлым, как у начальника Канцелярии Скорой расправы взглядом. Понять, что Кенлех при этом шутит, может — вот, разве что, пророк. Ну или несгибаемый оптимист вроде меня, всегда заранее готовый считать проявлением не совсем обычного чувства юмора практически любое поведение малознакомого собеседника. Или хороший следователь вроде сэра Мелифаро, владеющий разнообразными техниками проникновения во внутренний мир всего, что шевелится. Он-то сразу её раскусил. И тут же уволок в нору. Правильно сделал, именно так и следует поступать с настоящими сокровищами.
— Похоже, вы очень неплохо съездили в Нумбану, — констатировал я, усаживаясь на стул и оглядываясь в поисках кувшина с камрой.
Тщетно. Ничего, кроме Мелифаро на столе не было. А он — точно не кувшин.
— Мы отлично съездили, — подтвердила Кенлех. — Лучше просто не бывает. Знал бы ты, какие там пироги!
— Это я как раз очень хорошо знаю. А что пророк?
— Он тоже вполне ничего, — подала голос Кекки. — Таких забавных вещей нам всем наговорил!
Ну хоть не ужасных. После возвращения Меламори с этой грешной ярмарки я стал напряжённо ожидать подвоха. Например, что после визита к Правдивому Пророку все наши зарыдают и начнут расползаться кто куда. Или даже не кто куда, а в Арварох. Все вместе. Чего мелочиться. Возможно, бывший Великий Магистр Ордена Потаённой Травы пообещал Завоевателю Арвароха обеспечить быстрый прирост взрослого населения? От этих бывших Великих Магистров чего угодно можно ожидать.
— А чего именно он вам наговорил — это совсем-совсем секрет? — спросил я. — Не хотелось бы подвергать вас пыткам, но таблеток от любопытства пока не изобрели.
Кекки и Кенлех дружно нахмурились. Не похоже, чтобы они были готовы вот так сразу разболтать мне «забавные вещи», услышанные от пророка. Обидно, конечно. Но я — последний, кто стал бы порицать их за скрытность.
— Ясно, — вздохнул я. — Нет так нет. Извините.
— Лично мне он сказал всего одну фразу: «Твои цвета — золотой и зелёный», — милосердно признался Мелифаро. — Я, конечно, хочу твоей погибели, как любой сознательный гражданин. Но всё же не настолько, чтобы скрывать такой пустяк. Тем более, что смысл этого мудрого высказывания мне пока непонятен. Золотой и зелёный, договорились. И что мне делать с этой бесценной информацией?