В переводе на человеческий язык его великодушное предложение звучало бы примерно так: «Смотри, сэр Макс, не вздумай скрывать от меня подробности, вне зависимости от того, понравятся они мне или нет».
— Когда это я вас стеснялся? — улыбнулся я. Что, конечно, означало: «Ладно, расскажу всё как есть».
Кофа посмотрел мне в глаза и, похоже, удивился, внезапно обнаружив, что не он один беспокоится об исходе урдерского дела, как о своей личной проблеме.
— Вот и славно, — наконец кивнул он. И зашагал прочь по Сияющей улице, а мы свернули во двор и вошли в трактир.
Леди Лари, увидев меня, просияла, а Иш — всё ещё мальчишка, как и вчера — приветливо помахал рукой с потолка, куда полез переделывать свои рисунки, на мой взгляд, безупречные, но настоящего художника поди переубеди. Повар Кадди Кайна Кур вынес из кухни блюдо, над котором парили маленькие кучевые облака — видимо, те самые туманные клатты по-шимпуйски, которыми так впечатлился Кофа. А Ди, ещё не смывшийся на свою ежедневную прогулку, встал нам навстречу, чтобы познакомиться с Нумминорихом и обстоятельно рассказать, как он счастлив, что в его трактире появился новый клиент.
Мне, впрочем, было не до его речей: на меня сразу набросилась Скрюух. И принялась выражать любовь и привязанность единственным известным ей способом — стягивая с меня лоохи. К счастью, это не так просто, как ей кажется, но держать процесс под контролем всё же необходимо. Скрюух трудолюбива, настойчива и оптимистична. И не оставляет надежд однажды прилюдно раздеть меня догола.
В общем, я был так занят борьбой с дружелюбной птицей, что далеко не сразу заметил замешательство Нумминориха, который улыбался гостеприимным урдерцам, как недорогая деревянная кукла. И говорил соответственно — короткими рваными репликами, какую-то вежливую бессмыслицу, которую из него обычно и на Королевском приёме палкой не выбьешь.
Но даже заметив, я сперва не придал этому значения. Нумминорих, на самом деле, довольно стеснительный человек. Сейчас гораздо меньше, чем прежде, но всё равно порой на него находит. И ему далеко не всегда удаётся держаться, как ни в чём не бывало.
Скрюух тем временем уволокла меня к столу и практически силой заставила сесть. А камру я попробовал совершенно добровольно. И облако сразу сунул за щёку. Ну, то есть, туманную клатту. Или клатт, Магистры ведают, как правильно. На вкус — призрак невинно убиенного отца манной каши с вареньем, этакое разреженное суфле.
Наконец Нумминорих воспользовался Безмолвной речью.
«По крайней мере, птица настоящая», — сказал он.