Испить до дна (Ласкарева, Дубровина) - страница 64

Дышать было трудно. Смотреть на белый свет было еще труднее: веки смежались, и стоило невероятных усилий держать глаза открытыми...

А за маленьким седовато-серебристым Везувием, склоны которого почернели от крови, четко прорисовалась другая фигура — православный крест на куполе маленького белого храма.

Церквушка деревни Бородино, стоявшая в пятистах шагах от рокового редута, словно бы в один миг приблизилась, позволяя близорукому человеку, лежащему на вершине кургана, разглядеть ее во всех подробностях...

Глава 2

ДЕРЖИ НОГИ В ТЕПЛЕ, А ГОЛОВУ В ХОЛОДЕ

...— Как ты думаешь, Ефим, Бог на самом деле есть или его люди выдумали?

— Господь с вами, барин, грех-то какой! — Денщик начал мелко, истово креститься.

— А многие умные люди очень даже сомневались. Господин Вольтер, к примеру.

— Да ить он же небось из хранцузов!

— Что верно, то верно.

— Дык понятно — злодей!

Не далее как нынешним утром, незадолго до начала Бородинского сражения, вел он эти провоцирующие, богохульные разговоры, продвигаясь в группе других ополченцев по Большой Смоленской дороге.

И вдруг, будто нарочно наперекор ему, зазвенело, заискрилось невдалеке светлое церковное пение.

И Ефим и прочие солдаты и офицеры тотчас же, как по команде, обнажили головы и опустили ружья к земле.

Чтобы не выглядеть белой вороной, снял свой твердый кожаный кивер и Петр Андреевич. Озираясь в поисках певчих, он спешился, передал Ефиму повод Чалого:

— Где-то поют? Откуда это?

— Несут, ваше сиятельство! — торжественно отвечал денщик с блестящими от восторга глазами.

— Что несут?

— Эхма, поспеть бы! — не отвечая на вопрос хозяина, воскликнул Ефим.

Впервые в жизни проявив нерадение и бросив барского коня на произвол судьбы, он со всех ног бросился вслед за пехотинцами, на бегу умудряясь то и дело кланяться.

Вяземский отчего-то не рассердился. В его душе проснулось какое-то странное чувство — не то жгучее любопытство, не то несвойственное ему прежде нетерпеливое ожидание чуда. А ведь он в чудеса не верил, а признавал до сих пор лишь мировую закономерность!

Поспешив за Ефимом и прочими, он наконец врезался в огромную толпу людей, которую собрало вокруг себя церковное шествие, остановившееся на вершине холма.

Мужики с непокрытыми головами держали на белоснежных вышитых полотенцах икону Божьей Матери, убранную полевыми цветами и шелковыми лентами. Вяземский понял, что именно к ней и относился возглас Ефима: «Несут!»

Шел молебен.

Дьячки, размахивая кадилами, выводили слаженно:

— Спаси от бед рабы Твоя, Богородице...

— Заступница! — с чувством прошептал кто-то рядом с князем. — Чудотворная!