Дышать было трудно. Смотреть на белый свет было еще труднее: веки смежались, и стоило невероятных усилий держать глаза открытыми...
А за маленьким седовато-серебристым Везувием, склоны которого почернели от крови, четко прорисовалась другая фигура — православный крест на куполе маленького белого храма.
Церквушка деревни Бородино, стоявшая в пятистах шагах от рокового редута, словно бы в один миг приблизилась, позволяя близорукому человеку, лежащему на вершине кургана, разглядеть ее во всех подробностях...
Глава 2
ДЕРЖИ НОГИ В ТЕПЛЕ, А ГОЛОВУ В ХОЛОДЕ
...— Как ты думаешь, Ефим, Бог на самом деле есть или его люди выдумали?
— Господь с вами, барин, грех-то какой! — Денщик начал мелко, истово креститься.
— А многие умные люди очень даже сомневались. Господин Вольтер, к примеру.
— Да ить он же небось из хранцузов!
— Что верно, то верно.
— Дык понятно — злодей!
Не далее как нынешним утром, незадолго до начала Бородинского сражения, вел он эти провоцирующие, богохульные разговоры, продвигаясь в группе других ополченцев по Большой Смоленской дороге.
И вдруг, будто нарочно наперекор ему, зазвенело, заискрилось невдалеке светлое церковное пение.
И Ефим и прочие солдаты и офицеры тотчас же, как по команде, обнажили головы и опустили ружья к земле.
Чтобы не выглядеть белой вороной, снял свой твердый кожаный кивер и Петр Андреевич. Озираясь в поисках певчих, он спешился, передал Ефиму повод Чалого:
— Где-то поют? Откуда это?
— Несут, ваше сиятельство! — торжественно отвечал денщик с блестящими от восторга глазами.
— Что несут?
— Эхма, поспеть бы! — не отвечая на вопрос хозяина, воскликнул Ефим.
Впервые в жизни проявив нерадение и бросив барского коня на произвол судьбы, он со всех ног бросился вслед за пехотинцами, на бегу умудряясь то и дело кланяться.
Вяземский отчего-то не рассердился. В его душе проснулось какое-то странное чувство — не то жгучее любопытство, не то несвойственное ему прежде нетерпеливое ожидание чуда. А ведь он в чудеса не верил, а признавал до сих пор лишь мировую закономерность!
Поспешив за Ефимом и прочими, он наконец врезался в огромную толпу людей, которую собрало вокруг себя церковное шествие, остановившееся на вершине холма.
Мужики с непокрытыми головами держали на белоснежных вышитых полотенцах икону Божьей Матери, убранную полевыми цветами и шелковыми лентами. Вяземский понял, что именно к ней и относился возглас Ефима: «Несут!»
Шел молебен.
Дьячки, размахивая кадилами, выводили слаженно:
— Спаси от бед рабы Твоя, Богородице...
— Заступница! — с чувством прошептал кто-то рядом с князем. — Чудотворная!