Красота требует жертв! И я — первая жертва.
Прохожих, не смотря на полуденное время, на улицах мы почти не встречали. Как и у магазинчиков, ресторанчиков и кафе.
— Странно, — едва ли не приникая носом к витринам, хмыкнула я, — а почему никого нет?
— Сегодня какие‑то соревнования на Площади пяти фонтанов, — отмахнулся вампир. — Проходит раз в год.
Стоило Гедымину упомянуть название, как в памяти всплыла картинка: я иду за руку с отцом, рядом улыбающаяся мама. Я потрясла головой, прогоняя видение, но оно быстро обрастало подробностями. Продолжая идти, я вспомнила широкую улочку, на которую выходило крыльцо нашего дома. Каждое утро, отправляясь с мамой на рынок, я улыбалась солнечным лучам, заливавшим широкие плотно пригнанные камни лесенки. Камни успевали нагреться, и все вокруг казалось светлее и добрее, когда я смотрела на золотистые ступеньки. Иногда даже удавалось их потрогать, если мама отвлекалась на разговор с соседкой.
Именно на этих камнях, сжимая в руках кошелек, я сидела в день смерти родителей…
Я помнила холод ступеней и большие ледяные капли, падавшие мне на макушку. Ветер налетал порывами, дергал за косички, пробирался под тонкую накидку. Я жалась к стене дома, ища хоть какого‑то утешения в родных стенах, но штукатурка намокла и неприятно пахла известью. Я трогала пальцами потемневшую до серого оттенка стену, оглядывалась на прохожих и тихо плакала.
Маленькая перепуганная девочка, оставшаяся один на один с миром…
Наша улица располагалась не в центре, в не очень оживленном районе. Родители выбрали дом сознательно, избегая внимания соседей. Вот только чем был обусловлен выбор этой улицы мелкими торговцами папа и мама понять не могли, ведь возможные покупатели забредали к ним редко. Жизнь квартала вообще текла по своему особому руслу, и это устраивало родителей. Никто не заглядывал в окна, никто не расспрашивал. И никому не было дела до маленькой девочки, так и просидевшей всю ночь на ступеньках, вздрагивая, когда ветер трепал тенты витринами магазинчиков.
— О чем думаешь? — заметив мой взгляд, спросил вампир.
— Неожиданно вспомнила дом родителей, — призналась я. — Но только это.
Мне совсем не хотелось рассказывать подробности про улицу и свои ощущения из детства, поэтому я принялась описывать сам дом.
— Кажется, они купили его года за два до тех событий, — прищурившись на отразившийся в витрине солнечный луч, произнесла я. — Узкий, всего в три окна, зато длинный и высокий. Целых три этажа! Сокровище для мелкой меня. Старый владелец то ли умер, то ли переехал, оставив все вещи на месте. А может это был дом кого‑то из родни?.. Я не вспомню сейчас, но однажды мы просто переехали. Странно, что я вспомнила это именно теперь, а не раньше. — Удивившись так неожиданно всплывшим воспоминаниям, я улыбнулась своему отражению и покачала головой. — Старый дом… Там даже пахло странно! Думаю, если попала бы внутрь, то узнала родные стены именно по этому аромату. На первом этаже раньше был то ли ломбард, то ли магазин, но родителям оказалось некогда там что‑то менять, поэтому длинное, как пенал помещение так и осталось в прежнем виде. Гости к нам не заглядывали, только бабушка, так что уборкой себя тоже никто не утруждал. Мне нравилось играть там, придумывая свой собственный мир между полками и стеллажами, а тусклый свет засиженных мухами ламп создавал приятную атмосферу таинственности.