Именно этот хрупкий, почти что священный момент выбрал Брес, чтобы нарушить ее одиночество. Он еще долго оставался незамеченным, следя за тем, как, низко склонив голову, Айрис трепетно, чуть ли не молитвенно ест свой отвратительный ужин. Отщипывая от краюхи по крошке, она подносила ее к губам, еще долго пережевывая, как будто наслаждаясь вкусом. И смотря на это, Брес чуть было не поверил, что за четыре дня несъедобный хлеб действительно стал амброзией, а не еще более отвратительным и твердым, как камень, сухарем.
Его божественное присутствие разоблачили, когда Айрис потянулась к бурдюку за глотком воды.
— Чего тебе? — Поразительно, но ее вопрос звучал не вызывающе и раздраженно, а неизменно тихо и спокойно. Словно его присутствие лишь несколько удивляет ее, но не возмущает.
И если еще секунду назад Брес хотел было рассказать ей о том, как устал от пустой болтовни и ласк навязчивой женщины, что вышел подышать свежим воздухом и поговорить с ней, с Айрис, — а ведь это почти одно и то же, и, если она не против, пригласить ее присоединиться к их столу, теперь найдя себя, неизменно уродливого, в ее глазах, бросил:
— Решил напомнить о том, чтобы ты не особо расслаблялась. Ведь прибыв в Александрию, ты обязана будешь дни и ночи напролет искать средство, которое избавит от проклятья не только меня, но и тебя.
— А разве с тобой этот вопрос уже не решен? — Усмехнулась она непонятно.
— В каком смысле?
— Я думала, что Мелита решила все твои проблемы. Ведь, видит небо, денег у нее столько, что она может подкупить самого Зевса.
И это было еще одной несправедливостью. Почему-то теперь Инанна не думала приходить и карать женщину, которая прибрала Бреса к рукам. По непонятным причинам на Мелиту гнев богини не распространялся.
— Да, денег у нее много… — Протянул тихо Брес, улыбаясь, словно углядел в словах девушки ревность. Однако ее безразличные глаза смотрели мимо него, следя за слаженной работой матросов. — Но деньги не помогут мне, и ты это знаешь. Я хочу услышать от тебя план действий. Когда ты собираешься приступить к решению этой проблемы?
— А если никогда?
— Это еще как понимать?
— Раз уж мне жить осталось меньше года, почему бы не потратить это время на себя? Все двадцать лет я жила для других и свои последние дни собираюсь посвятить, уж извини, не тебе.
— Ты… ты в своем уме? — Проговорил Брес, начиная выходить из себя. — Ты так просто смиришься с тем, что тебе придется умереть… — он произнес это слово, не скрывая священного ужаса — …и даже не попытаешься это остановить?
Айрис задумалась.