Рабочий день подходит к концу. Через пять минут контора будет напоминать мертвую пустыню.
– Да она приболела, – отзывается Голубцова, которая только сейчас понимает, что не разговаривала с подругой больше суток, – небывалое дело!
– Я, наверное, тоже завтра не приду. Врача вызову, – лепечет Утинская, сидя за столом и глядя в пространство. Она ждет, когда ее бывшая товарка Наталья Петровна покинет бух-столовку.
Но Блинова неожиданно спрашивает:
– А ты что, Стефанна, из-за Бобочки домой не собираешься? Как Супин, на стульях ночевать будешь?
Елена Стефановна в негодовании фыркает:
– Я просто не хочу устраивать столпотворение вокруг вешалки. Жду, когда некоторые оденутся.
– Да ладно тебе, Ленушка. Я ведь не обижаюсь. Стенку Люсечка в выходные заберет. Все заботы-расходы на ней. И с машиной уже договорилась.
– Поздравляю, – поджимает губки Утка.
– Ну все уже, подруга, пошли. До метро пожужжим еще, – примиренчески улыбается Блинова.
Утинская смотрит на нее из-под бровок домиком сначала удивленно, потом – прочувствованно. Нос ее краснеет, и, кажется, она готова всхлипнуть.
– Хорошо, Ната. Пошли вместе.
– Как всегда. Куда мы друг без друга? Вселенная ты моя вибрирующая. Только к Люсечке на секунду зайдем.
Утка вспархивает и начинает собираться. Ей так хочется помыть косточки ветреному Бобочке! Уж они с Натой придумают, как проучить престарелого ходока.
Попрощавшись с бабульками, Маня берет мобильный телефон. Смотрит на него в нерешительности.
«Звонить? Ждать? А если он передумал? Если это просто мне приснилось? Или у Полкана, в смысле… у Паши помутилось в голове от стресса?»
Маня вздрагивает и чуть не роняет аппаратик. Супин звонит сам!
На часах 18:00 – окончание рабочего дня. Кто бы сомневался? Аккуратист и маньяк пунктуальности должен появляться минута в минуту, по расписанию.
– Я жду тебя внизу. Ты еще не успела сбежать? – слышит Маня самый лучший, самый нужный голос на свете.
– Нет, я бегу к тебе! Я бегу!
Она выпархивает из конторы, видит его машину, припаркованную у самого входа, и сердце ее заходится от счастья и ликования.
«Он ничуть не боится, что нас увидят вместе! Он не скрывает, не стыдится. Конечно, ведь все это всерьез».
Маня запрыгивает на переднее сиденье и кидается к напряженному, смущенному, душистому и такому смешному Супину с поцелуями и объятиями.
– Как же я уже соскучилась! Как же…
Он выдерживает ее натиск и вдруг, хмыкнув совершенно неромантично, отстраняется.
– Поверни голову вправо. Медленно, осторожно.
Маня поворачивается и видит в метре от машины, под фонарем, бабулек: замерших, онемевших и поглупевших (видимо, открытые рты создают такой эффект).