— Приехали, миледи. — Голос возницы вырвал леди Аметист из раздумий.
Она встрепенулась, поблагодарила и вышла у знакомого крыльца, окинув взглядом особняк. Светилось всего несколько окон, видимо, родители еще не легли. Эона проглотила ком в горле, поднялась по ступенькам и решительно стукнула молоточком в дверь. Она открылась не сразу, и, судя по сонному лицу камердинера и накинутому, но не застегнутому халату, слуга уже собирался спать.
— Прости, что разбудила. — Эни немного виновато улыбнулась и шагнула через порог. — Я не могла раньше вернуться.
Они с Уином решили, что безопаснее вернуться именно вечером, когда возможность столкнуться с кем-нибудь знакомым самая маленькая. И сначала Эни сама поговорит с родителями, подготовит их, а потом уже появится Уин. Камердинер, увидев, кто перед ним, неверяще распахнул глаза, неприлично широко открыл рот и временно лишился дара речи. Эона прикрыла дверь и как ни в чем не бывало направилась к широкой лестнице, застеленной темно-фиолетовой ковровой дорожкой.
— Родители у себя? — спросила она, через плечо глянув на камердинера, так и стоявшего с открытым ртом.
— А… Д-да, миледи, — пробормотал он.
— Спасибо. — Эни кивнула и начала подниматься по ступенькам.
На втором этаже царила тишина, лампы горели через одну, погружая коридор в уютный полумрак. Комнаты Эоны находились в левом крыле, а родительские — в правом. Она шла, вдыхая знакомые запахи дерева и воска, и волнение с каждым шагом усиливалось. Как встретят родители? Что ей скажут? Что она им скажет? Уин попросил до его прихода не говорить ничего о том, у кого же Эни была все эти две недели, кто стал ее первым мужчиной. Сказал, не хочет, чтобы его поведение неправильно истолковали. Вот придет утром, сделает предложение официально, тогда, может, и стоит признаться. Эона склонялась к тому, чтобы вообще признаться только после свадьбы. Папе уж точно. Мама, скорее всего, поймет…
Эни остановилась перед дверью родительских покоев, из узкой щели под дверью выбивался уютный желтый свет. Она сделала несколько глубоких вдохов, сжала пальцы и уняла мелкую дрожь. «Все хорошо будет, — шепнула ободряюще Сумеречная. — Вали на меня, Эни, не волнуйся».
— Спасибо, — едва слышно пробормотала леди Аметист и взялась за ручку двери.
Конечно, сначала она постучала, с трепетом прислушиваясь к тишине по ту сторону двери. Услышав немного удивленный, но такой родной мамин голос, Эни почувствовала ком в горле, с трудом сглотнула и распахнула дверь.
— Привет, мам. — Она храбро улыбнулась, посмотрев на баронессу де Гиларо, сидевшую в кресле с книгой.