– Стиральная машина – одно из самых полезных изобретений человечества. А тебе все мало!
– Ну, саму машину, положим, не я изобрел. С тех пор как в мире стали выдавать патенты на стиральные машины, их выдали многие сотни. Я сделал одну из модификаций, удачную. Мой вариант сравнительно дешевый, а главное – очень простой и надежный. Простота в обращении и надежность всегда привлекают людей. Их продали тысячи.
– А у меня и стиральной машины нет. – Мария намеренно не стала рассказывать Павлу ни о Роммеле, ни о вывезенных ею из Франции в Тунизию «подранках», ни о «русских рабах Роммеля». Она не хотела, чтобы Павлу могло показаться, что ее доля осмысленных дел в этой жизни больше, чем его. В своих глазах он должен быть гораздо более значительной личностью, чем она, иначе у них ничего не склеится. – Тысячи освобожденных от ручной стирки – это тебе не шутка! – подбадривая его, горячо добавила Мария.
– Слухай сюда, Маруся, – дурашливо сказал Павел, – наши с тобой занятия в кино называются «постельные сцены», а мы про стиральные машины талдычим. Позор! Помню, ты щекотки страсть как боялась. – И он прошелся бегающими пальцами по ее шее, прикоснулся к подмышкам.
– Ой! Ой, мамочки, ха-ха-ха! Ой, помру!
– Ага, боишься?! Тогда поцелуй меня!
Еще вздрагивая от смеха, Мария опрокинула его на спину и нависла над ним, чуть прикасаясь грудью к его груди.
– Какой ты красивый!
– В темноте я красавчик – не спорю.
– Нет никакой темноты, я прекрасно вижу.
– Эй, Маруся, а мы ведь раньше головами к окну лежали. А сейчас? Как это получилось?
– Так и получилось. Кувыркались и перекувыркнулись. Я помню, как подушки перекладывала, как их взбивала.
– Успокоила. А то я думал: уже не в себе.
– В себе, в себе, еще как в себе! Слабая желтоватая полоска света просачивалась в правом верхнем углу портьеры.
– У вас фонари на улице?
– Нет. Это огни на мосту Александра III – рядом. Хочешь посмотрим? – Не дожидаясь ответа, с юной прытью Мария вскочила с постели, прошла босая к окну, отодвинула тяжелые портьеры и кружевные занавеси.
Мост Александра III сиял огнями, ярко выхватывающими из темноты золоченых крылатых коней на его четырехгранных колоннах. А дальше, в перспективе, чернела на фоне более светлого неба Эйфелева башня, отдыхающая от туристов в этот поздний час октябрьской ночи.
Он подошел и обнял ее со спины.
– Какая красота! Мост, и правда, рядом.
Ее груди переполняли его ладони. Он нежно привлек к себе и поцеловал Марию в макушку.
– Слушай, Маруся, а может, этот мост специально построили здесь, чтобы однажды двое русских в чем мать родила подошли к окну и полюбовались? Может быть, в этом и есть высшее предназначение русского моста в Париже?