.
– А ты стратег, – прижалась к нему Мария.
– Стратег не стратег, но все-таки адмирал, хотя и битый.
– В каком смысле?
– В том, что Россию-то мы сдали…
Потом они сидели на кухне и ели яичницу с беконом и солеными помидорами.
– Какие вкусные помидоры! – восхитился Павел. – Прямо наши, николаевские!
– Херсонские. Баба Нюся у меня херсонская.
– С перцем, очень вкусно!
– А ты давно в Париже?
– Позавчера приехал.
– Один?
– Один.
– Надолго?
– Нет. Глянуть ваш рынок бытовой техники – и домой. Может, торговлишку кой-какую налажу. Хотя это не мое. Хорошая была яичница… Не чаял я тебя встретить… Может, поедем покатаемся по ночному Парижу?
– Еще чего! – горячо возразила Мария. – Спать! Только спать, спать и спать. А когда наспимся, я отвезу тебя хоть в гостиницу, хоть в Марсель к пароходу. Ты пароходом возвращаешься?
– Теплоходом.
– Вот я и отвезу тебя к теплоходу, прямо до пирса. Я там каждый камень знаю.
– Через всю Францию?
– А почему бы и нет?
– Заманчиво! Я люблю авантюры.
– А как же без них? Без авантюр человечество давно бы пропало от скуки.
– Ладно, посмотрим, – поднимаясь со стула, сказал Павел. – Утро вечера мудренее.
По дороге в спальню им встретился в коридоре обиженный Фунтик. Пес взглянул на них с печальным пониманием того, что третий лишний, опустил голову, а потом и нос уткнул в лапы так, как будто ему стало холодно.
– А как у вас отношения с тетей Дашей? – во второй раз спросила Мария.
– Добрососедские.
– Что ж, это тоже немало. Но ты ведь еще крепкий…
– Хочешь спросить меня о других женщинах?
– Зачем мне о них знать, когда ты рядом? Это ведь чудо! И я не хочу гневить бога – не хочу знать большего. В моем сознании ты всегда был моим. С пятнадцати лет. А теперь этот морок вдруг стал явью. Мне все время хочется тебя пощупать.
– Что я, курица?
– Фу, дуралей! – рассмеялась Мария. – Как я рада, что ты такой дуралей!
Помолчали в ночи.
– Да, я не сказала тебе самого главного. В Тунизии мне встретился парнишка, который учился с моей Сашей в фельдшерском училище при большой московской больнице. А мама, оказывается, работала там посудомойкой. Так что они в Москве. Живут под фамилией Галушко – это денщик был у папа́.
– Сидор. Помню. Пел чудно. Вашей няни сын. Конечно, им нельзя жить под своей фамилией. Царских адмиралов там не жалуют. Может быть, придут времена, когда ты что-то о них узнаешь.
– Вряд ли. Была война горячая. Теперь война холодная. Но война – все равно война.
– Холодная получше горячей, – задумчиво сказал Павел. – А мой Николай на Аляске служит. Он так и говорит: послали меня служить в бывшую Россию. Он мне такие штуки рассказывал: они там над нейтральными водами летают на дежурствах с русскими параллельными курсами, рассказывал, иногда сходятся крыло к крылу до десяти метров, хулиганство, конечно, но и американские пилоты, и русские – ребята веселые. Они видят друг друга в подробностях, улыбаются и приветствуют. А самолеты у русских называются Ту-4. Колька говорит, машина один к одному В-29, классная машина.