Они уселись. Машина обогнула дворцовый корпус санатория, окруженный пышными цветочными клумбами, промчалась по кипарисовой аллее, мимо рощи лавровых деревьев, и выехала на шоссе. Горячий ветерок гулял по салону, асфальт казался мокрым в знойном мареве. По равнине тянулись виноградники, сады, угодья кормовых трав. Поля были давно скошены, зато в садах уборочная была в разгаре. Свернув вправо, Тарас повел машину по гладкой грунтовой дороге к обрывистым горам, белевшим над зеленью пологого предгорья.
Оля молча сидела впереди, справа. Тарас был для нее загадкой. Она не могла применить к себе его вдохновенного бескорыстия. «Он что-то придумал про меня и ошибается, а когда поймет, то разочаруется», — недоуменно думала она про себя.
Заповедник не был окружен ни забором, ни сеткой. Это была долина между рядами зеленых круто падающих возвышенностей с плоскими верхами, наклоненными все в одну сторону. «Квесты», — называл эти горы Тарас. Тяжелые черные птицы медленно кружили в воздухе на огромных крыльях и с размаху садились, словно падали, в траву между кустами.
— Это грифы, сказочные грифоны. Они известны с глубокой древности, часто упоминаются в легендах и мифах, встречаются на рисунках ваз, амфор, настенных росписях, даже на вышитых полотенцах, — тоном экскурсовода говорил Тарас, ведя своих гостей по тропинкам. — Сейчас их осталось немного, всего шестьдесят пар. Мы охраняем, как можем. С непривычки они страшноваты и нравом свирепы, но мы их любим.
— Как я погляжу, ты всех любишь, а, Тарас? — снисходительно посмотрела на него Анюта.
— Все живое, — согласился он и повернулся к Оле. — Ты не устала? Нравится здесь?
— Да, хорошо, — улыбнулась она.
От ее улыбки он снова воспрял душой. Ему показалось, что она ответила ему согласием. Он осмелел, поминутно смотрел на нее, касался рукой, обнимал осторожно за плечи и улыбался, улыбался от избытка чувств.
— Сейчас мы спустимся к роднику и пообедаем. Я кое-что прихватил. Я покажу вам богатства крымской земли, я уверен, вам понравится.
«Я, я, я… — подмечала Анюта. — Совсем зеленый хлопец. Но деньгу зашибает, «вольво» имеет, значит, не прост, молодец, а себе на уме».
В тени скалистого обрыва, у самого подножия, в зеленой ложбинке бил прозрачный холодный ключ. Вода поднималась со дна углубления почти незаметно, без струй и пузырей, и текла вниз к дороге, ниже, к мелкому болоту, замешенному копытами скота.
— Смотрите внимательно, я покажу вам кое-что. — Тарас подошел к белой обрывистой стенке и погладил ладонью камень. — Это доломиты, отложения древних морей. В них жили моллюски в раковинах, закрученных в плоскую спираль. Внимание! Фокус! Оп!