Разлука оказалась неожиданно тяжелой, иногда по ночам Анна тихонько плакала в постели, стараясь не потревожить никого из живших рядом. Шокирующей радостью для нее стала беременность. Помимо счастливого ожидания ребенка, ее поначалу очень напрягали обычные проявления беременности – тошнота, рвота, иногда ее тревожили самые обычные запахи. Однако вопреки всем преградам она рвалась к новой профессии, училась даже через не могу.
При свободных нравах тех лет к яркой, бойкой, энергичной девушке не раз подкатывали мужчины. Аня сама была совсем не аскетического нрава и против походов в кино или на танцы вовсе не возражала. Но подпускать к себе слишком близко чужих мужчин, пусть это даже свои в доску друзья-однокурсники, она тоже не собиралась. Иногда на нее накатывали тоскливые мысли: «А как там Яков без меня, небось, тоже за кем-нибудь увивается?» Но эти мысли она тут же гнала прочь.
Ну что за мужики! Знают же, что женщина занята, – так нет, все равно пристают. Кто для приятного времяпровождения, а кто и для создания семьи, их даже и ее беременность не смущала. Некоторые, впрочем, сами догадывались, что им ничего не светит, и отходили в сторону. Другим приходилось объяснять и, к сожалению, не всем – словесно. Но Аня умела быть очень доходчивой.
Рождения ребенка она ожидала с затаенным страхом – первый раз ведь! – и, конечно, с радостью. Но вот ведь незадача! На парад она не попадает, на носу экзамены, а тут лежи себе на больничной койке. Однако на маленькую Эрнестину молодая мама свою досаду не переносила, наоборот – не могла нарадоваться на дочку. Да и как не радоваться, девочка получилась небольшая, но крепенькая и не плакса.
С самого начала однокурсники не оставляли Аню своей заботой: друзья и подружки торчали под окнами родильного отделения с самого первого дня, ожидая новостей, и разошлись, лишь узнав, что роды прошли благополучно. На следующий день утром, едва роженицы проснулись, с улицы раздался истошный вопль:
– Ан-я-я! Ань-ка-а!
Вставать она еще не могла, и открывать окно сунулась одна из ее соседок по палате.
– Чего орете? – немилостиво прикрикнула она на кого-то невидимого.
– А где Аня? Аня Коновалова? – заорал, но уже потише, другой голос. Костя Ляпунов! Точно! Значит, первый вопль – это Семен Василенко, главный заводила на их курсе. Они всегда вместе.
– Вы вопить не перестанете? Чай, не на базаре – тут женщины рожают, их беспокоить нельзя! – столь же сурово ответила соседка, затем сменила гнев на милость. – Не ходит она еще. Нельзя ей! – было доложено вопрошающим с улицы.