Затем они снова посмотрели на Гвен, и ей стало ясно, что эта общая неприязнь к мисс Хиллиард никак ей не поможет.
— Вы, значит, тетя Гвендолин? — холодно спросила старшая.
Гвен кивнула:
— Да. А ты?
Девочка колебалась, словно не зная, стоит ли сообщать даже такие сведения.
— Это ты можешь ей сказать, — проговорила средняя. — Ее зовут Чарити (Милосердие), а ее вот Хоуп (Надежда). — Она кивнула в сторону младшей сестры. — А меня зовут Пейшенс (Терпение). — Пейшенс вежливо улыбнулась и посмотрела на Гвен с таким видом, словно отпускала ее. Такой вид очень любят напускать на себя девочки старше десяти лет, окидывая взрослых женщин сритическим взглядом. — А знаете, вы немного похожи ш нашу маму.
— Только вот она была хорошенькая, — добавила Хоуп. — чень даже.
Пейшенс задумчиво рассматривала Гвен.
— Эта тоже хорошенькая. Только не очень.
— Или, — глаза Чарити сузились, — я бы сказала, что она очень симпатичная.
Гвен встрепенулась:
— Я необычайно симпатичная. Или хотя бы могу такой быть.
Чарити недоверчиво фыркнула.
— Но в одном вы правы. — Гвен переводила взгляд с эдной сестры на другую. — Вы несправедливы. Мы только что встретились. Вы не дали мне возможности быть симпатичной или еще какой-нибудь.
Хоуп подбоченилась:
— А с какой это стати?
— Правда же, — Пейшенс скрестила руки на груди, — вы пока что этого не заслужили.
— Ерунда. Я не сделала абсолютно ничего такого, чтобы вы отказались от дружбы со мной. — И Гвен мысленно скривилась, услышав собственный голос.
Она говорила с этими девочками, единственными ее родственницами, в такой же собранной, твердой манере, в какой она всегда говорила с детьми, отданными ей на попечение. Говорила властным гувернантским голосом, в котором доброта лишь угадывалась. Гвен прекрасно понимала, что голос ее звучит не твердо, а жестко и скорее холодно, чем собранно. Она сделала еще попытку:
— О чем именно вы говорите?
— Мы говорим о том, где вы были с тех пор, как умерли мама и папа и почему вы не приехали за нами. — В глазах Чарити вспыхнула обида. — Вот о чем.
— Мама говорила, что, если что-то случится с ней или с папой, вы о нас позаботитесь, — сказала Пейшенс.
— Но я только что узнала о вашем существовании, — начала Гвен. — Не могла же я…
Хоуп не обратила внимания на ее слова.
— Сестры должны заботиться друг о друге. Мама всегда это говорила. Так поступают сестры. Так поступают члены семьи.
Вся троица согласно кивнула.
— Мама говорила, что наш дедушка больше не считается членом семьи, потому что он не любил папу, а ее семья — это папа. — Чарити сердито сверкнула глазами, словно в этом была виновата Гвен. — Значит, нечего и ожидать, что он полюбит нас.