– Антони, ты заказал номер?
– Да. На всякий случай. Это как разрешение на паркинг. – Мы сразу направились к аттракционам. Это уже было знакомо. Здесь я был с Глорией и Натали. Только тут я оценил живость негритянской девушки. С детской непосредственностью она восторженно разглядывала будки тиров, будки серсо и кеглей. В тире с цветными шариками она сперва промахнулась, но со второго выстрела выиграла плюшевого слона. Безусловно это было случайное попадание, потому что я сделал три выстрела и ни разу не попал, а я хорошо стреляю. На скоростной карусели она громко восторженно визжала, и я тоже смеялся, зараженный ее смехом. Она долго не решалась съехать с американских гор, хотя очень хотела, вопросительно смотрела на меня и нервно смеялась, глядя как другие истошно вопили в грохочущих вагонетках на крутых скатах. Я спокойно уговаривал ее. Наконец, она согласилась, переборов страх. В вагонетке я обнял ее за плечи. На первом спуске она завизжала, широко открыв рот, на втором спуске она тесно прижалась ко мне, и я слышал ее визг где-то у себя подмышкой. На третьем спуске она прокричала так же у меня подмышкой: – Антони! Спаси меня! – Когда мы выходили из-за барьера, она была будто пьяной. Обнимая ее за плечи, я спросил: – Хочешь еще? – Она посмотрела на меня одновременно со страхом, восторгом и сомнением: – Нет. – Я расхохотался. Народу было много, и вокруг слышались веселые выкрики и смех. Линн, вероятно, редко посещала аттракционы и теперь веселилась как ребенок. Некоторые люди задерживали на нас взгляды, строя предположения об отношениях голубоглазого блондина и негритянской девушки, идущих в обнимку. Солнце припекало. Это был первый жаркий день в этом году. Я предложил пойти на пляж. Линн сказала, что у нее нет купальника. Тогда я завел ее в припляжный магазин и купил ей купальник – красный, потому что на мне тоже были красные плавки. На пляже было много народу. Линн переоделась в единственной на этом пляже кабине. Купальный сезон еще не наступил, и вода была холодной, хотя черные подростки плескались в прибойной волне. Линн зашла в воду по колено, вышла и покачала головой: – Вода ледяная. – Я вошел в воду, и ноги сразу онемели от холода. Все же я нырнул, проплыл несколько шагов и поспешно выбежал на берег. – Ну и как? Холодно? – спросила Линн. – А вот так, – ответил я и прижал к себе ее нагретое солнцем тело. Она взвизгнула, вырвалась, побежала. Я побежал за ней, догнал, подхватил на руки, понес к воде. Она со смехом вырывалась.
– Пусти! Холодно! Ты же нордический, а я африканка. – Я поставил ее на ноги, показал на группу негритянских подростков: