Ну, возможно я немного одержима. Ну и что с того?
По крайней мере, я не неряха.
— Не для Джонатана, — произносит она, когда я смотрю на нее: — Я хочу сказать, что для него это особый вечер. Ты собираешься его бросить. А он даже не подозревает об этом. Возможно, он сейчас ест чизбургер или чистит нитью зубы, или забирает вещи из химчистки — и он и понятия не имеет. Даже не догадывается.
Я бросаю поиски красной рубашки, вместо нее достаю майку.
Да, это отвратительно, когда тебя бросают. Но не лучше ли говорить горькую правду? Признать, что твои чувства к другому человеку недостаточно сильны, чтобы оправдать потраченное на него время? Я оказываю ему услугу, на самом деле.
Освобождаю его для лучшей возможности. В действительности, я почти святая, если правда задуматься над этим.
Точно.
Полчаса спустя мы останавливаемся у Квик Зип, Джесс уже ждет нас. Хлоя, как обычно, опаздывает.
— Эй, — я направляюсь к ней. Она прислонилась к своей гигантской машине — старой Шевроле с погнутым бампером, и попивает очень большую колу Зип — мы всегда ее заказываем.
Это лучшее предложение в городе, за 1 доллар 59, и можно много раз просить добавку.
— Я куплю Скитлс, — Лисса хлопает дверью: — Кто-нибудь что-нибудь хочет?
— Диетическую колу Зип, — я лезу за деньгами, но она отмахивается от меня и уже заходит внутрь. — Очень большую!
Она кивает, и дверь захлопывается за ней. Она самоуверенно направляется к отделу сладостей, беспечно засунув руки в карманы. То, что Лисса — сладкоежка, печально известно: она единственная, кого я знаю, кто может отличить Рэйзинет[5] от изюма, покрытого шоколадом. Оказывается, существует разница.
— Где Хлоя? — спрашиваю у Джесс, но она лишь пожимает плечами, не отрываясь от своей колы Зип.
— Разве мы не договаривались в семь тридцать ровно?
Она вздергивает брови.
— Расслабься, шило в заднице, — отвечает она, потряхивая свой напиток. Лед гремит в оставшейся жидкости.
— Сейчас только шесть.
Я вздыхаю, облокачиваюсь об ее машину. Я ненавижу, когда люди опаздывают. Но Хлоя всегда опаздывает на пять минут, в лучшие дни.
Лисса обычно приходит раньше, а Джесс — это Джесс: твердая как скала, всегда на месте.
С пятого класса она моя лучшая подруга, и она единственная, на кого я всегда могу положиться.
Мы встретились, потому что наши парты были рядом, согласно алфавитной системе миссис Дуглас. Майк Шемен — ковыряющий в носу, затем Джесс, потом я, по другую сторону от меня Адам Страк с плохими аденоидами.
Нам пришлось стать лучшими подругами в таком окружении пожирателей козявок.
Джесс была крупнее, даже тогда. Она не была толстой, она и сейчас нетолстая. Просто крупная, с широкой костью, высокая. Толстая. Тогда она была крупнее всех мальчиков в нашем классе, суровая при игре в вышибалы, способная сильно покалечить тебя красным медицинским мечом, оставляющим след до конца урока.