Я скрываюсь, пока все аплодируют, прокладываю путь к бару, где в одиночестве стоит мой брат и отламывает от хлеба кусочки.
— Что это было? — смеется он. — Господи, это выглядело словно дикий ритуальный танец какого-то племени.
— Заткнись, — говорю я.
— А сейчас, ребята, — я слышу, как Декстер произносит это со сцены, а свет вокруг становится приглушенным: — Вашему вниманию… маленькая медленная песня.
Звучат первые аккорды «Our love is here to stay», немного неловко, и люди, которые избегали танцпол во время быстрых песен, поднимаются со своих мест и разделяются на пары. Передо мной возникает Дженнифер Энн, от нее пахнет мылом для рук, она скользит пальцами по ладони Криса, убирая хлеб из его рук.
— Пойдем, — шепчет она, тактично перекладывая хлеб на ближайший столик. Как бы я к ней не относилась, не могу не восхититься ее техникой. Ничто не остановит эту девушку. — Давай потанцуем.
— Конечно, — соглашается Крис, вытирает рот и следует за ней, он бросает на меня взгляд, когда они достигают танцпола.
— Все в порядке?
Я киваю.
— Все хорошо, — отвечаю я. В зале становится тише, начинает играть музыка, люди переходят на шепот, когда они двигаются щека к щеке. На сцене, в то время как Декстер поет, клавишник явно скучает и поглядывает на часы. Я его понимаю. Что такого в этих медленных песнях? Даже в неполной средней школе я ненавидела, когда музыка замедлялась, после чего кто-то прислонял свое потное тело к тебе.
Когда танцуешь по-настоящему, ты не чувствуешь себя пойманным в ловушку, вынужденный раскачиваться взад и вперед вместе с незнакомцем, который теперь, только из-за того, что вы слишком близко, считает нормальным схватить тебя за зад или за что-нибудь еще в пределах досягаемости. Что за бред. Это и есть бред. Абсолютный. Потому что все медленные танцы направлены на то, чтобы приблизить к себе того, кого хочешь или быть приближенным тем, от которого ты желал бы держаться подальше, и еще дальше. Ладно, мой брат и Дженнифер Энн явно без ума друг от друга, и, да, ладно, слова песни довольно милы и романтичны. Я в том плане, что это не совсем плохая песня или что-то вроде того. Просто это не мое.
Я хватаю бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, делаю глоток и морщусь, когда пузырьки попадают мне в нос. Я борюсь с кашлем, когда чувствую, что кто-то подошел ко мне. Я оглядываюсь и вижу девушку, которая работает с Доном — ее зовут Марти или Патти, в середине имени точно есть «т». У нее длинные волосы с химической завивкой, густая челка. Еще она слишком надушена. Она мне улыбается.