– Я завтра сделаю запрос насчет Андрея Жука.
– Я тебе хоть сейчас могу посмотреть.
– Влезть в компьютеры министерства обороны?
– Да все равно – кто туда только не лазит!
– Нет уж… хватит того, что ты незаконно проник в банковскую сеть!
– Но ты же просила!
– Мало ли о чем я попрошу? И что, ты все будешь исполнять, как золотая рыбка?
– Для тебя – буду, – упрямо сказал он, и я поняла, что – да, действительно будет. Поэтому лучше не просить.
Егор
На днях Псих приволок от своей девки скачанную из Инета песню «Никогда мы не будем братьями». Пел какой-то не то литовец, не то латыш. Псих, со своей вечной неугасимой любовью к гитаре и стремлением все переиначивать, перекраивать на свой лад и сочинять пародии, все крутил и крутил ее в своем углу, пока чуть не довел до припадка еще одного неуравновешенного из Ростовской учебки – того самого, который собирался резать трезубы на укропо-бандеровских спинах. Тот, в отличие от Психа, был совсем двинутый и уже успел прославиться на передовой. Он огромным самодельным тесаком отрубил руку пленного, на которой была татуировка «Слава Украине», и после этого его перебросили сюда, к нам. Теперь они с Психом сцепились, наскакивая друг на друга, как петухи, а потом так же неожиданно помирились и ушли в угол казармы, где Псих, как я уже знал, держал кокаин.
Если честно, я сам едва сдерживался, чтобы не заорать: «Выключи, выключи, выключи!!» Песня произвела на меня удручающее впечатление. Каждым словом она била по самым больным точкам. Мне было особенно тягостно – и я едва сдержался, чтобы тоже не попросить у Психа белого порошка. Теперь-то я точно знаю, что большинство из тех, кого мы пришли «спасать», ненавидят нас. И мы действительно никогда уже не будем братьями. Они не простят и не забудут. Что каждый день, когда наши войска остаются на ИХ земле, только будет расширять пропасть между народами. Что уже не помогут ни язык, ни огромный пласт общей культуры, не помогут даже связи между семьями. Все рухнет, все распадется. Потому что даже мне, у которого здесь нет ни родни, ни людей, дружбой которых я бы дорожил, от этих уничижительных слов нестерпимо больно.
Я поймал себя на том, что уже выучил все наизусть: «…что ж вы нам за “родня” незрячая?..» Неужели мы действительно не видим того, что совершенно тут не нужны? Оказывается, они, говоря на одном с нами языке, привыкли и думать, и поступать совершенно по-другому. Даже здесь, на дотационной земле Донбасса, люди были зажиточнее и раскованнее, чем в нашей глубинке, и совсем не такие зашоренные и запуганные, какими нам их представляли в новостях. А мы, «старшие братья», «старшесть» которых измеряется просто величиной территории, по большому счету, просто явились, как оккупанты, и плюнули этой гордой стране в душу. И единственное, что мы получили взамен всеобщего презрения, – это тот же сомнительный Крым, не признанный никакими цивилизованными странами, кроме одиозной Северной Кореи и еще парочки ей подобных. Но нас это не смущает – недаром мы даже пословицу придумали: «Хоть ссы в глаза – все божья роса!» Мы быстренько переделали карты, раздали паспорта и прикарманили украинскую собственность, не боясь комариных укусов дряхлой старухи Европы и огромной, но уж очень далекой Америки. Санкции? «Да положили мы болт на ваши санкции, подумаешь – нефть на рубль подешевеет! Русские не сдаются; шапками закидаем!»