Геолог улыбался, вспоминая наставления Павла Введенского: "Слушай профессора внимательно. Дождись, когда он начнет говорить "абракадабра", назовет меня гражданином, - только после этого начинай разговор".
- В этот возраст и сам Пашка, то есть Павел Игнатьевич, не верит. Только, говорит, против геологических данных не попрешь. Ведь по уступам речных террас, как по кольцам дерева, можно определить их возраст, время образования.
Так вот, надгробные идолы как раз и перекрываются такими речными наносами, которым меньше пятнадцати веков не дашь. Да вы сами увидите!
Никифор Антонович колебался: помимо намеченной поездки на Урал, его ждала незаконченная рукопись об уральском палеолите.
- И еще Введенский просил, чтобы вы геолога нашли, знающего четвертичную геологию. Я ведь занимаюсь поисками руды. А тут нужен специалист-четвертичник. По-моему, сомневается Павел Игнатьевич в возрасте этих террас. Вы, говорит, поможете обязательно.
И профессор вдруг согласился поехать весной.
НАВАЖДЕНИЕ
Первая ночь в Караколе была холодной - рядом Терскей-Алатау.
Утром Никифор Антонович вместе с Доломатенко был в транспортной конторе. Молодой директор сказал, что лошадей нет, но через несколько дней пригонят табун из Покровки. Они вернулись ни с чем.
Никифор Антонович стоял в коридоре у окна, смотрел на двор с маленькими березками, сторожившими глинобитные дувалы. Из-за полуоткрытой двери доносился женский смех.
В коридоре раздался голос Доломатенко:
- Не беспокойтесь, Никифор Антонович, мы обо всем договорились, лошадей найдем... Вы еще не были у своих? Идемте в камералку * Введенского.
В камералке - близко составленные столы, с разложенными на них образцами. Две девушки, смеясь, рассматривали каменного трилобита **.
- Знакомьтесь: Никифор Антонович...
- Преображенский?! - удивленно воскликнула, обернувшись к нему, девушка в синем платье. - Во-от обрадуется Павел Игнатьевич!
Никифор Антонович поразился огненному всплеску ее глаз.
- Уж это верно! Обрадуется! - нажимая на "о", подтвердила вторая девушка, видимо, волжанка, и дружелюбно пожала ему руку.
Это были лаборантки Введенского: пожаловались Никифору Антоновичу на то, что Павел Игнатьевич не взял их на раскопки, хотя в Москве все было договорено твердо.
- Вечером у нас танцы. Приходите! - пригласила волжанка. - Тут в Караколе даже оркестр есть!..
Осматривая городок, притулившийся у подножья Терскей-Алатау, он остановился возле небольшого домика с наглухо заколоченной парадной дверью и наспех прибитой фанеркой: "Здесь жил русский путешественник Н. М. Пржевальский". От этого домика Никифор Антонович пошел вверх по улице - к роще с высокими кленами, серебристыми тополями и развесистыми вязами. В этой роще, быть может, бывал и Пржевальский.