Подгоняемый слепой яростью, я примчался к реке, окунулся на мелководье и вывалялся в тине и водорослях, отбивая чужеродные запахи. Переплыв реку, я покатался на звериной тропе, цепляя одеждой и растрепанными волосами клочки меха, сосновые иголки, травинки, полусгнившую листву. Мне была отвратительна эта процедура, но если бы я принес в стаю запах охотницы, меня ждала бы мучительная смерть от клыков Демьяна. «Уж лучше бы вы стали кузнецом, дорогой Тихон Игнатьевич», — подумал я, размазывая по плечам шляпки поганок.
Издали я почувствовал охотящуюся стаю, и побежал наперерез. С выскочившим на меня некрупным оленем я расправился в мгновение ока — свалил его на землю и свернул ему шею. Я не хотел есть. Поддался азарту и переполнявшей меня злобе, выместил на лесном звере досаду за исковерканную жизнь своей семьи.
Придерживая голову оленя, я полулежал на нем, дыша открытым ртом. К моей добыче привалился Демьян. Взяв меня за плечо, он прижался лбом к моему лбу. Мы потерлись носом и щеками, обмениваясь запахом, воссоединяясь как отныне неразрывное целое. Со спины меня обхватила Нюша. Изнуряющее чувство постоянной угрозы отпустило меня. Я вернулся домой, и теперь был под надежной защитой.
Демьян слегка взвизгнул, оповещая стаю о моем прибытии. Я отодвинулся, не вставая на ноги — уступил добычу атаману, но в ответ он повернул глаза в другую сторону. Нюша приласкалась ко мне, лизнула в ухо и щеку. Мне стало совестно перед женой, и в то же время были неприятны ее ласки. Подарив Нюше право первого укуса, которым ей еще ни разу не доводилось воспользоваться, я поднялся вслед за Демьяном и пошел с ним к норе.
Неспроста вожак вышел на охоту вместе со стаей. Или он что-то предчувствует, или…
Вопрос на эту тему я не осмелился задать. Выбрал безопасное молчание.
— Ты весь дрожишь, Тишка, — подержав мою руку, сказал Демьян. — Теперича уж точно не от голода. Так от чего?
— Мой сын…
— Какой еще сын?!! — угрожающе наморщился Демьян.
— Обыкновенный… То бишь, человеческий, — я начал смущенно объяснять. — Я его в пору, что барином жил, нагулял с деревенской бабой. Давненько тоскую по сыну, государь, вспоминаю его.
— А нынче что тебя разбаламутило? Неужто он сюда явился?
— Нет его здесь. Он далече. Я пошарил в конторе охотников, дело свое отыскал, и в нем было про сына, что живет он кузнецом в бывшей моей усадьбе. Следят за ним охотники. К делу моему портрет его приложен. Страшный такой портрет. Мой горячо любимый единственный сын похож на разбойника с большой дороги — немытый, обросший, борода чернющая вот такой ширины, — я показал на себе бороду сына. — Жуть, да и только!