Ника присутствовала на совещании у Липатовой. Их было всего трое: хозяйка кабинета, она сама и Кирилл. Лариса Юрьевна, окончив репетицию, отпустила всю труппу и только Мечникова с Никой попросила задержаться. Теперь она стояла возле стола и нервно стаскивала с пальцев кольца и перстни, складывая их перед клавиатурой в сверкающую разноцветную кучку. Как только ее руки остались совершенно голыми, она начала надевать кольца обратно.
– Ей сейчас тяжело. – Кирилл вздохнул и в поисках поддержки обернулся к Нике: она ведь теперь лучшая подруга Риммы. Но Ника, боясь, как бы он не увидел в ее глазах лишнего, поспешила уткнуться в блокнот. – Понимаете, Лариса Юрьевна, Римма – очень чуткий и восприимчивый человек, она не может перестраиваться быстро. А та история…
– Я понимаю это как никто! Я знаю девочку дольше, чем любой из вас. И я люблю ее. Вся эта бредовая ситуация с мертвой пионеркой… Кто это вообще придумал?
– Так писали на форуме поклонники, – напомнила Ника вполголоса.
– Не уверена, что поклонники, скорее враги, потому что это самая настоящая диверсия!
Кирилл и Ника тактично промолчали, но это лишь больше завело Липатову:
– Все это плохо пахнет. Давайте сразу договоримся, что у нас не завелось никаких призраков!
Ника не стала говорить вслух, что не далее как вчера Римма предприняла очередную попытку заставить Лизавету Александровну Рокотскую снять с нее порчу.
– Римма, милая, кто, скажи на милость, втвердил тебе, что я ведьма? – Пожилая дама посмеивалась так лукаво, что ее вполне можно было заподозрить в двойной игре: может, нет, а может, и да.
– Не ведьма, Лизавета Александровна! Колдунья… – Римма смотрела жалобно. – Ведунья, называйте как хотите.
– Римма. Ты ведь цыганка. Так погадай мне. – И Рокотская с шутливым видом протянула ей свою пергаментную ладонь. – Что, позолотить тебе ручку?
– Именно потому, что я цыганка по матери, я чувствую такие вещи, – серьезно принялась объяснять Римма. – Не зря же Нина привязалась именно ко мне. У нас с ней энергетический канал или что-то типа этого. Меня наверняка сглазили, и поэтому она получила ко мне доступ. Лизавета Александровна, она ведь меня погубит… Ей хочется моей смерти, я знаю. Я ведь старшая среди детей. А она была младшей, и Нину убила как раз ее старшая сестра. Наверное, среди труппы сейчас нет никого из старших сестер в семье, одна я. Она пробудилась, она восстала и направляет теперь свой гнев на меня. Потому что принимает меня за свою сестру, которая сбросила ее с галереи… И мстит мне.
– Красавица, выбрось ты эти бредни из своей хорошенькой головки… – советовала Рокотская, удивляясь такой развернутой, почти научной трактовке происходящего.