— Мама… — Элине вдруг стало до боли жалко мать — она представила её на берегу моря — одну, в печали…
— Эля… — как будто почувствовав это, Ирина вдруг сменила тон на умоляющий, — Подумай сама, тебе дали всего две недели на отдых… И ты, вместо того, чтобы подумать о своём здоровье, об Антошкином здоровье, просто так, с дурного плеча готова променять морской воздух на душную, прокуренную аудиторию, с тысячами полупьяных, потных, орущих людей?!
— Мама, ты слишком обобщённо представляешь себе обстановку на таком концерте, — Элина улыбнулась, — вернее, ты её совсем не представляешь. Это — особая атмосфера…
— Я не знаю, какая там атмосфера, — перебила её Ирина Германовна, — но я абсолютно уверена, что она отличается от морского воздуха. У вас ребёнок всё лето в душном городе! У тебя, как у матери, сердце не сжимается?!
Ответа на этот аргумент у Элины не было. Она честно спрашивала сына, чего ему хочется больше — поехать с ней и Игорем на концерт или с бабушкой на море. Сын честно ответил, что ему хочется и на концерт, и на море, но, если придётся выбирать, то он выберет концерт…
Вариант, при котором Элина с Игорем отправлялись в Москву, а Антон с Ириной Германовной — на море, не устроил ни Игоря, ни Антона, ни саму Ирину — её основной, тайной целью была Элина, которую, как она считала, нужно было «вытащить» на юг во что бы то ни стало…
…Решающим фактором стал разговор с Марией Владимировной — близкой подругой и коллегой Ирины по работе, которая позвонила Элине в тот же вечер.
— Элечка, — после обычных в таких случаях приветствий начала Мария вкрадчивым голосом, — я хотела с тобой поговорить… Не знаю, правильно ли я поступаю, но Ира не знает о моём тебе звонке, и ты ей не говори, хорошо?
— Хорошо, — Элина удивлённо приготовилась слушать.
— Дело в том, что Ирочка сейчас в таком состоянии, что лишний раз напоминать ей… ну, ты меня понимаешь, да?
— Пока не очень, — честно призналась Элина, — что-то случилось?
— Нет-нет! Но я очень хочу тебя попросить, чтобы ты поехала с ней на юг. Смена обстановки, конечно, отвлечёт, но ты же знаешь её, она будет всё время одна, будет снова вспоминать и плакать… Ей нельзя сейчас оставаться одной, даже там. Элечка, это же мама, ну, кто сейчас о ней позаботится? Ты же дочка…
Она и сама уже склонялась к мысли, что, если уедет с Игорем в Москву, потом будет мучиться вдвойне от того, что бросила мать в трудную минуту.
— Игорь, я по другому не смогу… Тем более, что это я во всём виновата. Это я устроила папин юбилей в ресторане Ольги, и никогда себе этого не прощу…