— Никто никому ничего не испортил, — сквозь зубы пробормотала Славка...
Грузинцев спрашивал новичков, как их настроение, как ноги, заставлял переобуваться. Веселый, свежий, несмотря на такую дорогу, подошел он и к сестрам.
— Ну, как дела? — спросил он и даже от одного его звучного голоса стало легче.
— Я... ничего... только чуть-чуть устала... — ответила Ася, стараясь не смотреть на Грузинцева.
— У молодых усталость до еды, — ответил он. — Нос у вас лупится от солнца, прилепите бумажку. — И оторвал клочок из блокнота. Ася, покраснев, послюнила его и пришлепнула к носу. Зорко взглянув на кислую Славку, Грузинцев приказал:
— А ну-ка, разуйтесь!
Славка смущенно стянула ботинок и мокрый, прилипший носок. Подошва была красной, распухшей, сбоку вздулся пузырь.
Грузинцев покачал головой.
— Так вы, дорогая, далеко не уйдете. Но ничего! Привыкнете! Через месяц будете козой прыгать по сопкам. Петрович! — крикнул он. — У тебя нога маленькая — дай-ка из своих богатейших запасов шерстяные носки!
Космачу он велел вырезать из бересты подстилку в ботинки и вырубить легкую палку.
Славка воспрянула духом. А через несколько минут ногам ее было уже мягко, сухо, ботинки удобно и плотно облегали ноги. Опираясь на палку, легко было прыгать через буреломины, с камня на камень. Она благодарно улыбнулась Грузинцеву. А он весело оглядел всех и сказал Посохову:
— Споем-ка им нашу, самодельную! — И запел:
Как умру, то меня похоронят
И таежной засыплют землей,
И такой же бродяга геолог
Молотком простучит надо мной.
Ася задумчиво ковыряла веточкой землю. Она все еще не могла прийти в себя от поразившего ее открытия. И чем больше она боролась с собой, тем сильнее хотелось ей смотреть на Грузинцева, слушать его голос. «Славке уподобляюсь», — злилась она на себя.
А Грузинцев все пел:
Комары, вы меня не кусайте.
Мне и так от камней тяжело...
Все дружно двинулись вперед. Еле видимая тропа вилась по хребту в темном, угрюмом лиственничном лесу. Под ногами шуршали заросли брусники.
Ася с бумажной нашлепкой на носу украдкой поглядывала на Грузинцева, который впереди медведем ломился сквозь чащу.
Ожившая Славка уже могла не только смотреть под ноги, но и замечать, что творилось вокруг. Совсем близко из кустов вырвались два рябчика. В другом месте из травы посыпались пушистые комочки — птенцы куропатки. Они разбежались, раскатились во все стороны.
«Какие же они все дружные, — подумала Славка о геологах. — Иначе нельзя. Тайга. Пропадешь один. Так вот и нужно жить!»
А трава, кустарник уже бушевали под сильным ветром. Скоро тучи заволокли солнце, и сразу же сильно и густо сыпанул дождь. Сестры, пока доставали плащи, вымокли с головы до ног. Чащоба, кусты обдавали их ливнями капель. Дождь усилился. Прямо в глаза полыхнула молния, и звучно, раскатисто грянул между сопками орудийный гром.