Славка сбегала к ручью за водой, повесила над костром ведро и тоже переоделась в сухое.
Усталые, сердитые люди начали помаленьку отходить, зазвучал говор, смех.
О костер! Что заменит тебя в такую минуту, в таком месте?
Грузинцев напевал себе под нос песню, сочиненную каким-то геологом у такого же костра:
Давно не мытые, давно не бритые,
Сидим в палатке тесной и сырой...
Ася, отогревшись, улыбалась, и уже все, что недавно было, представилось ей милым и незабываемым. Она говорила себе: не забудь и зной, и пот, не забудь и комаров, слепней, и дальние дороги по буреломам, не забудь и жажду, и таежную пустынность, и дождь, и хлюпающие ботинки, и падающие в свете молнии деревья; а бородатого сильного командира забудь, забудь! И помни, что тебе девятнадцать и у тебя впереди море!
Она, глядя в жарко бушующий костер, засмеялась.
Только Палей был хмурым и раздраженным. Он с тоской вспоминал о теплой отцовской квартире, о шумном Иркутске. Сейчас там на улицах толпы нарядных людей, в ресторане гремит музыка. И никому там в голову не придет, что в эту минуту в глухой тайге жмутся к костру мокрые геологи. Неужели вот так мучиться по медвежьим падям из года в год? Неужели на свете возможно такое счастье: столик, уставленный бутылками пива, друзья, и никаких маршрутов... Но теперь уже поздно сожалеть. Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Все эти трудности нужно пройти, чтобы стать крупным специалистом. А там... там видно будет... Он посмотрел, как домовито устраивались у костра Грузинцев, Посохов, Петрович, и подумал: «Привыкну... Не старик ведь!»
Славка сварила вермишель со свиной тушенкой, вскипятила крепкий таежный чай, и скоро все забыли о пройденной дороге, пошли разговоры, какие бывают только у костра.
Палей, томно глядя на Асю, запел:
Я смотрю на костер догорающий,
Меркнет розовый отблеск огня...
И все хором подхватили:
После трудного дня спят товарищи.
Отчего среди них нет тебя?
Славка, пряча от Аси глаза, схватила ведро с грязной посудой, пошла к ключу. Вслед ей неслось:
Может быть, ты по свету шатаешься
С молотком, с рюкзаком за спиной...
Славка села на камень, недвижно смотрела на ручей. Ледяной и прозрачный, он бурлил меж камней, под корягами, под грудами павших обгорелых великанов, бушевал водопадиками через камни, убегая в глухомань непроходимых завалов и зарослей.
Ася видела ее спину сквозь сплетения корявых, обросших мхом ветвей и тревожно думала:
«А что, если Славка действительно ошиблась? Прошла мимо своей судьбы? И никогда этого в жизни не забудет? А я толкала ее на эту ошибку... Подойти бы к ней, приласкать, поговорить, но она, конечно, будет раздраженно бурчать: да, нет...»