– Ничего ты не сделаешь, – скривился в ухмылке Питер. – Ты скорее покончишь с собой.
Началась церемония, на этот раз довольно скромная. Не надо было лобызать ничьих перстней, никто не проповедовал. Эла и ее помощники просто роздали пеквениньос по кубику сахара, пропитанного убивающей десколаду бактерией, и затем вручили им по чашке с водой, насыщенной вирусом реколады. Пеквениньос опустили сахар в чашки, размешали и выпили содержимое.
– Сие есть тело мое, которое за вас предается, – пропел Питер. – Сие творите в мое воспоминание.
– В тебе что, вообще нет уважения к чему-либо? – возмутился Эндер.
– Сия чаша есть Новый завет в моей крови, которая за вас проливается[34]. – Питер улыбнулся. – Это причастие даже я могу принять, хоть я и нехристь.
– Каковым и останешься, – сказал Эндер. – Люди еще не изобрели такого ритуала, который бы очистил тебя.
– Могу поспорить, ты всю жизнь ждал этой минуты, чтобы высказаться. – Питер повернулся к нему так, чтобы Эндер увидел вставленный в его ухо передатчик, через который он связывался с Джейн. На случай если Эндер не заметил, Питер хвастливо ткнул в серьгу пальцем. – Ты не забывай, у меня здесь содержится источник всей мудрости мира. Она покажет тебе, чем я буду заниматься, ты только попроси. Если, конечно, не забудешь обо мне в тот самый миг, как я покину эту планету.
– Не забуду, – уверил его Эндер.
– Можешь составить мне компанию, – предложил Питер.
– И сотворить во Вне-мире еще пару твоих подобий?
– Я не прочь.
– Обещаю тебе, Питер, вскоре тебя будет тошнить от себя самого так, как тошнит от тебя меня.
– Никогда, – заявил Питер. – В отличие от тебя, я не страдаю комплексом вины, тебе же суждено быть лишь инструментом в руках лучших, более сильных людей. А если ты не хочешь лететь со мной, что ж, я найду кого пригласить.
– Не сомневаюсь, – ответил Эндер.
Им передали чашки и вручили по кусочку сахара. Они съели сахар и запили его водой.
– О, как сладок этот вкус свободы! – воскликнул Питер.
– Неужели? – удивился Эндер. – Между прочим, мы только что расправились с разумной расой, которую так и не поняли.
– Ага, – кивнул Питер. – Ты хочешь сказать, что куда интереснее расправиться с противником, который способен понять, насколько ловко ты разгромил его.
Наконец Питер отстал и ушел.
Эндер досидел до конца церемонии, поговорил со многими: с Человеком и Корнероем – это естественно, с Валентиной, Элой, Квандой и Миро.
Однако ему нужно было нанести еще один визит. За последние дни он неоднократно заходил туда, но каждый раз неудачно: его выставляли за дверь. Однако сейчас Новинья вышла к нему. И на этот раз ее не переполняли гнев и печаль, скорее ее лицо было умиротворенным.