– Наконец-то я обрела покой, – сказала она. – Ибо поняла, что мой гнев был нечестив.
Эндер обрадовался такому признанию, однако в то же время его несколько удивили слова, которыми она изъяснялась. С чего это вдруг Новинья заговорила о нечестивости?
– Мои глаза открылись, мой мальчик действительно исполнял волю Господню, – продолжала она. – Ты не мог остановить его, потому что сам Бог повелел ему явиться к пеквениньос, чтобы положить начало тем чудесам, которые произошли позднее. – Она расплакалась. – Ко мне приходил Миро. Он исцелился. Все-таки Господь милосерден ко мне. А Квима я вновь обрету на небесах, когда покину этот мир.
«Она приняла веру, – подумал Эндер. – Все эти годы она презирала Церковь и посещала службы только потому, что иного способа стать гражданином колонии на Лузитании не было. А проведя всего несколько недель с Детьми Разума Христова, она приняла веру. Что же, я рад за нее. И она теперь снова разговаривает со мной».
– Эндрю, – сказала она, – я хочу, чтобы мы снова воссоединились.
Он потянулся к ней, намереваясь обнять, прижать к себе, расплакаться от облегчения и радости, но она отпрянула.
– Ты не понял, – возразила она. – Я не пойду домой. Здесь теперь мой дом.
Она оказалась права: он действительно не понял. Сразу. Но зато теперь до него дошло. Она не просто приняла католическую веру. Она решила вступить в этот орден, пропагандирующий постоянные жертвы, куда принимали только мужей и жен, и только вместе, которые, имея впереди еще полжизни, давали обет вечного воздержания.
– Новинья, – выдохнул он, – у меня не хватит ни сил, ни веры, чтобы стать одним из Детей Разума Христова.
– Я буду ждать тебя, – ответила она. – Ждать, пока твоя вера не окрепнет.
– Неужели только так я смогу обрести тебя? – прошептал он. – Единственный способ вернуть тебя – это отречься от любви к твоему телу?
– Эндрю, – очень тихо сказала она, – я так соскучилась по тебе. Но долгие годы я жила в разврате и во грехе, поэтому истинную радость смогу обрести, только когда отрину все плотское и обращусь к духу. Если суждено, я одна пойду на это. Но с тобой… О Эндрю, я скучаю по тебе.
«А я по тебе», – подумал он.
– Ты мое дыхание, – сказал он. – Но не проси меня об этом. Живи со мной, пока наша молодость не канет в Лету, а когда наше желание увянет, мы вернемся сюда вместе. И я тоже обрету счастье.
– Неужели ты не понимаешь? – удивилась она. – Я дала обет. Я дала обещание.
– Мне ты тоже дала обещание.
– Ты хочешь, чтобы ради тебя я преступила слово, данное Господу?
– Господь поймет.
– Как просто тем, кто никогда не слышал его голоса, утверждать, чего он желает, а чего – нет.