– А ты слышишь его голос?
– В моем сердце несмолкаемо звучит его песнь. Теперь Господь – мой пастырь. Да не возжелаю я.
– Двадцать третий псалом. Тогда как я слышу всего лишь двадцать вторую песнь.
Она тускло улыбнулась.
– Почему вы оставили меня? – процитировала она.
– Точно, плюс еще часть про тельцов Васана[35], – сказал Эндер. – Я всю жизнь бегаю так, словно за мной гонится бешеный бык.
Новинья рассмеялась.
– Приходи ко мне, когда сможешь, – промолвила она. – Я всегда буду здесь.
Она направилась прочь.
– Подожди.
Она остановилась.
– Я принес тебе бактерию против десколады и реколаду.
– А, триумф Элы, – пожала плечами Новинья. – Это было не в моих силах, ты сам теперь понимаешь. Я правильно поступила, что отказалась от дальнейшей работы. Мое время прошло, и Эла давно превзошла меня.
Новинья взяла сахар, обмакнула его в воду и проглотила. Затем она подняла чашку над головой и поймала в нее последний лучик уходящего за горизонт солнца.
– На фоне багряного неба кажется, словно внутри пылает огонь.
Она выпила воду – маленькими глоточками, чтобы подольше ощущать этот вкус. Кто-кто, а Эндер прекрасно знал, что жидкость была весьма горькой и рот после нее очень долго и неприятно вязало.
– Я могу навещать тебя?
– Раз в месяц, – ответила она. Ее ответ последовал настолько быстро, что он сразу понял: она уже задавала себе этот вопрос и пришла к решению, менять которое не собирается.
– Значит, раз в месяц я буду навещать тебя, – кивнул он.
– Пока не почувствуешь, что готов присоединиться ко мне, – улыбнулась она.
– Пока ты не почувствуешь, что готова вернуться ко мне, – возразил он.
Но Эндер знал, что она никогда не пойдет на это. Новинья была не из тех, кто легко отказывается от принятого решения. Она связала его своим выбором на всю жизнь.
По идее, он должен был вознегодовать, рассердиться. Ему следовало пригрозить, что он потребует развода, ведь женщина отвергла его. Но он не знал, зачем ему теперь свобода. «Новинья теперь полностью принадлежит мне, – понял вдруг он. – Будущее от меня больше не зависит. Мое назначение, каким бы оно ни было, выполнено. Теперь будущее будут творить мои дети – такие, какие есть: монстр Питер и невообразимо совершенное дитя Вэл. И еще Миро, Грего, Квара, Эла, Ольяду – разве они не мои дети? Разве я не могу говорить, что помог создать их, хоть они и произошли от любви Либо и от тела Новиньи задолго до того, как я прибыл на эту планету?»
Уже совсем стемнело, когда он наконец отыскал юную Вэл, хотя даже не представлял себе, зачем ищет ее. Вместе с Пликт она зашла в гости к Ольяду. Пликт стояла, оперевшись о стену, лицо ее было, как всегда, непроницаемо, а Вэл играла с детьми Ольяду.