— Это жестоко! — не сдержавшись, выпалила я.
— В мире творятся куда более беспощадные дела. Ох, Лис… ты еще такое дитя.
Я почувствовала себя неловко и решила больше не перебивать его.
— Когда грязная правда всплыла наружу, отец сказал, что отречется от меня, если положение как-то не исправится. Он… — Дей запнулся, — не такой уж плохой человек. Просто слабый. Боялся потерять должность и не был готов тягаться с обществом.
Я подалась вперед, задыхаясь от возмущения и сжимая кулаки. И он до сих пор называет его отцом?!
Заметив мой порыв, Дей жестом потребовал молчания.
— Не пытайся понять. Ты родом не из Тальзара и не знаешь, что такое тысячелетний, крепко выдержанный столичный снобизм. Постоянные сплетни, перешептывания за спиной и даже открытые насмешки… Сидеть голым на гнезде огненных муравьев — и то не так мучительно! Не говоря о том, что иметь наследником бастарда для политика равноценно краху…
Чтобы успокоиться, я несколько раз глубоко вдохнула терпкий, пахнущий горящими еловыми шишками воздух. Может, я и не вправе осуждать чужие убеждения и совсем не разбираюсь в мире «аристократии», но как же гадко все это слышать…
— Да, наверное, у меня не было выбора, — со вздохом заключил Дей.
— Значит, ты сделал это ради семейной чести?
Деймус усмехнулся.
— Что, по-твоему, честь, Лис? А гордость? Разве это то, что дается человеку от рождения? Разве младенец, вышедший из чрева леди на шелковых простынях, непременно вырастет достойным человеком, а плод от портовой блудницы — непременно мразью, лишь потому, что был рожден в подвале грязного кабака?
Со стороны степи дул теплый южный ветер, от костра шел жар, но мне отчего-то стало зябко. Я обхватила колени руками и несколько секунд молча разглядывала полузнакомое лицо. Эти хмурые складки между бровями и в уголках рта… как давно они появились? Я поймала себя на странном желании разгладить их пальцами.
— Думаю, они равны, Дей, — сказала я как можно тверже. — Неважно, какая в жилах течет кровь… Неважно, кто твои родители, да хоть сам Ваал Гал! Важно то, что у тебя внутри. У всех нас от рождения есть две руки. Две замечательные, сильные руки — их можно опустить в бессилии или залить по локоть кровью… А можно положить в них целый мир.
Закончив свою тираду, я вспыхнула и спрятала глаза. В самом деле, что это меня вдруг потянуло на проповеди? Да, Лис, кажется, ты упустила шанс сделать отличную карьеру в церковно-приходской школе…
Дей не смеялся, и я рискнула поднять глаза. Он в упор смотрел на меня, на лице его застыло странное выражение.
— Лис… Лис… — Сдавленный голос был похож на стон. — Откуда в твоей душе столько доброты? Доброты и наивности. Может быть, поэтому люди так тянутся к тебе… Увы, я уже не знаю, кто я на самом деле. И что у меня внутри.