— Какое еще рабство?! Я буду жаловаться!
— Кому? — искренне заинтересовался Джалу.
— В общество защиты детей и животных… — неуверенно предположила я.
— Ааа… — протянул дракон. — Ну, это серьезно. Тогда вариант с работорговлей отпадает.
Я с шумом вытолкнула воздух, чувствуя, как разжимает цепкие пальцы напряжение, скрутившее шею и плечи.
Дракон присел на корточки перед камином, грея руки.
— Что ж… тогда придется выполнить обещание. Не то чтобы я этого очень хотел…
Я подалась вперед, сердце билось, как бесноватое, и как только ребра выдерживают…
— Правда? — Пересохшим губам не помешал бы глоток воды, но сейчас мне было плевать на такие мелочи. — А как же… один замок — одно окно?
Усмехнувшись уголком рта, Джалу прищурил глаза, враз утратив всякое сходство с холоднокровным и отчетливо напоминая старого, битого жизнью, а потому очень хитрого лиса.
— Не думаешь же ты, в самом деле, что я — единственный дракон в этом мире?
ГЛАВА 6
ПОСИДЕЛКИ У КАМИНА
Гул шагов отдается от каменных стен, всякий раз заставляя болезненно морщиться, как от грохота боевых барабанов Тальзара. Я иду очень медленно, страшась неосторожным движением растревожить злобных химер, затаившихся в моей голове и норовящих то стаей гарпий наброситься на воспаленный мозг, то пуститься диким табуном, бьющим копытами изнутри прямо по черепу.
Такая боль обычна после использования мысленной речи, но все же я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заорать на весь замок благим матом. Лис спит, и слава Богу-Дракону! Ибо для этого беспокойного мальчишки, норовящего везде сунуть свой любопытный нос, сон, пожалуй, самое удачное состояние. По крайней мере, сейчас, когда это несчастье тихо посапывает в моем кабинете, я даже готов смириться с мыслью, что еще некоторое время его придется терпеть в стенах замка.
Медленно поднимаюсь по лестнице, хватаясь руками за влажные стены, перед глазами все плывет. Я знаю, что мне поможет — свежий воздух, ветер под крыло, шелест ночного моря…
Выхожу на широкую каменную площадку, очерченную идеальным полукругом.
Застываю на краю, раскинув руки. Ветер задувает под рубашку, безжалостно рвет волосы… Но мне сейчас и не нужна жалость — стихии все равно, и я люблю ее за эту честность.
Почувствовав прилив сил, быстро раздеваюсь, небрежно бросаю скомканную одежду на лестницу. Некоторое время держусь на краю, чувствуя, как ступни неумолимо соскальзывают вниз. Черные волны разбиваются о камни, лижут зазубренные уступы. Две лунные дорожки то рассыпаются, словно жемчуг, то соединяются вновь.
Ноги соскальзывают, и я падаю в пустоту. Смогу ли когда-нибудь избавиться от страха, что всякий раз сжимает ледяной клешней сердце на первых секундах падения — еще не полета — и шепчет в ухо обветренными губами: «Не сможешь… а вдруг на этот раз не сможешь?..»