В пять минут шестого полностью деморализованный и по всем фронтам разбитый Кудрявцев спустился в свой кабинет – за вещами и за «присесть на дорожку» с теперь уже официально бывшими сослуживцами. Однако в опять-таки бывшем своем кабинете застал одного лишь Пашку, который приветствовал его тревожным:
– Вовка! Ну?! Что?! Куда тебя?
– В Боровичи. Поезд в 18:40. Вот зашел за вещами и попрощаться.
– Боровичи – еще не самый паршивый вариант[41], – поспешил успокоить Яровой. – Хотя… бывал я там единожды. Дыра дырой.
– Если честно, мне уже все равно. Хоть обратно в Мурман, – устало признался Володя. – А Михалыч где? Я думал, мы сейчас на ход ноги раскатаем на троих? – С этими словами он достал из портфеля бутылку коньяка и палку колбасы.
– Ого! КаВэ? Сырокопченость? Уважаю! – восхитился Пашка, но тут же, спохватившись, потускнел: – А Хромов, он того…
– Чего того?
– На задание поехал. Да и не стал бы он сегодня распивать с тобой. Уж больно зол на тебя.
– С каких, извиняюсь, щей?
Яровой ответил не сразу, нехотя:
– Так ведь это ему поручили бабу… «За амбар по росе».
– Какую бабу? По какой росе? Чего ты мелешь?
– Ту самую. Из-за которой тебя в Боровичи, а Михалыча с выкидухой… хм… в парадное на Рубинштейна.
– ЧТО-О?!
– Что слышал. Хорошо, вчера днем меня не было, и у Иващенки иной альтернативы не оставалось, кроме как Хромову поручать. А то пришлось бы на пару спички тянуть. А шансы, сам понимаешь, 50 на 50. Хромов-то ладно, ему уже доводилось. И не раз. А вот на моем персональном счету покамест… тьфу-тьфу… собственноручно заделанных жмуров не значится.
– КОГДА ХРОМОВ ПОЕХАЛ НА ЗАДАНИЕ?
– Часа полтора как… Э-э! Ты чего? Вовка! Ты даже не думай! Слышишь?!
Но Кудрявцев как раз таки думал.
Побросав вещи, он пулей вылетел из кабинета и зарикошетил по коридорам и лестницам управления на выход.
* * *
Свой наблюдательный пункт Хромов оборудовал на широком подоконнике лестничной клетки, на два этажа выше квартиры Алексеевых. С этого места весь двор и ведущая в него с улицы арка просматривались великолепно. Так что, поставь Михалычу задачу убрать Елену посредством снайперского выстрела, даже он, не будучи ворошиловским стрелком, не промахнулся бы.
Но, к сожалению, нынешняя работа предусматривала приземленный, а потому куда как более неприятный, грязный вариант. Для реализации которого Хромов нынче переоблачился в костюм «приблатненного ухаря»: однобортный не первой свежести пиджак, заправленные в прохоря брюки, шарф и надвинутая по самые брови кепка-восьмиклинка. Для довершения облика и дополнительной конспирации ради – пошленькие бутафорские усики, непривычно и неприятно щекочущие ноздри.