– Я… я люблю ее.
– Что?! Что ты сейчас сказал?
– Я люблю ее.
Иващенко среагировал на подобное заявление мгновенно и сверхэмоционально: сперва побагровел, блеснул исподлобья глазами, а затем с силой, которой от него никак нельзя было ожидать, мощно заслал Володе в челюсть.
Не готовый к такому повороту, Кудрявцев взмахнул руками и без крика, но с грохотом свалился на пол.
– Оппаньки! – обалдело выкатился из кабинета среагировавший на шум Хромов. – А чего это вы тут… э-эээ?..
– Дверь закрой! – рявкнул Иващенко. – С той стороны!
Михалыч счел за благо и в самом деле ретироваться.
Тем временем Володя, приходя в себя, начал бессознательно мотать головой, от чего во все стороны стали разлетаться капельки засочившейся из носа кровавой юшки.
Иващенко присел на корточки и отчаянно, с болью зашептал:
– Что ж ты наворотил-то, Володя?! От кого-кого, но от тебя никак не ожидал. Такой вот подлянки. Ладно бы сам себе, ладно мне, но ты же всем парням нашим в тапки нагадил. Они-то почему должны страдать за дурь твою несусветную? За твое в паху шелудение?
– Валентин Сергеевич… дядь Валя… я…
– Головка от буя! Сегодня же, по возвращении Ярового, сдашь ему дела. А пока его нет – сядешь и напишешь подробнейший доклад о своих амурных похождениях. Разрешаю в вольной форме и без физиологических подробностей. А завтра, в 15:00, с докладом и с вещами явишься ко мне в кабинет. Ты все понял?
– Да-да, я понимаю. Я готов уже сегодня.
– К чему ты готов?
– Можете арестовать меня прямо сейчас.
– Тьфу, идиот! – распрямляясь, досадливо сплюнул Иващенко. – Явишься ко мне за командировочным предписанием. И тем же вечером – с глаз моих долой. Ясно?
– Так точно, – Володя с усилием поднялся на ноги.
– И еще. Памятью твоего покойного отца, а моего лепшего кореша заклинаю: не вздумай застрелиться! Потому как подобная ложка меда в ту бочку дерьма, которую ты нам подогнал, если погоду и сделает, то – штормовую. А у нас сейчас и без того – хренова туча баллов по шкале какого-то… блин, запамятовал… в общем, некоего еврея. Осознал ситуевину?
– Осознал.
– Тогда иди умойся, чтоб народ лишний раз не нервировать. Своим внешним видом.
Кудрявцев послушно поплелся по коридору в направлении уборной, а Иващенко сунул голову в кабинет и скомандовал:
– Хромов!
– Да пишу я коменданту, пишу! – включил дурака Михалыч. – Вот дались вам эти, прости господи, петли!
– Вот-вот, очень верное определение. Петля и есть… Бросай свою писанину и пошли со мной.
– Куда?
– Михалыч! Не доводи до греха!
– Есть не доводить. В смысле – уже бегу…
* * *
Состоявшаяся на следующий день приватная беседа Валентина Сергеевича Иващенко с Володей Кудрявцевым продолжалась в общей сложности около двух часов. Скрытая аудио– и открытая стенографическая записи данного, как нетрудно догадаться, весьма непростого разговора не велись, так что тезисы оного для истории не сохранились. Ну да, возможно, что и к лучшему…