Посмотрела ТАК, прекрасно понимая убойную силу подобного прямого взгляда.
– Вот мы и пришли. Спасибо, что проводил. И вообще – за вечер. Признаться, забыла, когда последний раз была в ресторане.
– И тебе спасибо. За экскурсию. И тоже – «вообще за вечер». Извини, если что не так. Обещаю, буду работать над собой.
– Всё так. Не надо… работать.
Она попыталась высвободить ладонь, однако Владимир удержал ее:
– Лена. Я хочу тебе сказать…
– Тссс! Ничего не нужно говорить. Иначе…
– Иначе что?
– Иначе ты всё испортишь.
– Когда мы теперь увидимся? – с надеждой спросил Кудрявцев, нехотя отпуская тепло ее ладони.
– Если будет время и желание, приходи к нам в эту пятницу, часикам к семи. Планируются скромные посиделки.
– Весело живете. По какому случаю на этот раз?
– Так, ерунда. Всего лишь мой день рождения.
– У тебя день рождения? Правда?
– Да, я майская. Мама всегда очень сильно переживала по этому поводу.
– Почему?
– Разве ты не знаешь примету? Нельзя в мае ни родиться, ни жениться – век будешь маяться. А у меня как раз тот самый, особо запущенный случай. Потому что я и замуж вышла в мае.
– Ерунда какая! Плюнь ты на эти суеверия!
– Может, и ерунда. Но все равно, как подумаю, что мне стукнет… Ужас! Как сказал бы дядя Степан: «Это, конечно, еще не старость, но уже и не молодость, факт».
Оба рассмеялись. Очень уж похоже вышло у Елены передать гилевские интонации.
– Спасибо за приглашение. Я обязательно приду.
– Вот и славно. Всё, Володя, я побежала. Ох, чую, мне мои сейчас та-акую головомойку устроят!..
Елена нырнула в арку и пошла прочь, сухо отщелкивая каблучками по асфальту. Через несколько минут она была дома, где, к немалому удивлению (и облегчению), узнала, что вместо головомойки ее ожидает собственноручно приготовленный мужем и детьми полноценный ужин.
Да-да, то был вечер того самого дня, когда Юрий и отец последний раз смогли поговорить по душам. Елена, естественно, этого не знала и знать не могла. А потому в знак вины (не стала говорить о походе в ресторан) и в знак благодарности (в кои-то веки не пришлось самой торчать у плиты) она беспечно отужинала снова…
А в это самое время окрыленный Владимир двигался в сторону Пассажа – выбирать подарок любимой. Кудрявцев летел, не подозревая, что более не будет в его жизни ни индивидуальных экскурсий в Русский музей, ни многозначительной бирюзы столь желанных глаз. Что совсем скоро на ближайшие долгие годы в его жизни и в жизни близких ему людей будут одни только боль, страдание и кровь…
* * *
Так оно вышло, что на следующий день Кудрявцева неожиданно откомандировали в Сланцевский район области – инспектировать работу низовых подразделений по части исполнения апрельского приказа «Об организации мобилизационной работы».