Оборотень пожирал все новых собак и запивал их сакэ, но теперь он стал употреблять в два раза больше вина. На одну собаку приходилось две баклажки. «Для поддержания аппетита». Оборотень стремительно вступал в состояние беспечности. В этом состоянии он начал хвастаться, как все пьяные создания. «Теперь пора с кем-нибудь помериться силой. Этих жрецов легко обвести вокруг пальца. К сожалению для ёкая, они принесли с собой священные амулеты, а также действенное снадобье для заживления раны, нанесенной этим ничтожным человеком. Одно только лишь имя Юмия Хатиман[86] направляло его оружие в уязвимое место. Еще одно мгновение, и зуб ёкая должен был сокрушить его хребет. Однако эти жрецы отличаются большим коварством. Предположим, что я проник под их личину, как это случилось тогда с Дзёа Сёнином. То снадобье может оказаться отравленным, чтобы лишить меня силы. Принесут нужную веревку. Крепко скрутят ёкая. А тут еще женщины из деревни! Работа в полях укрепляет мышцы. Своими руками они должны связать меня». Служанки принесли пеньковую веревку. Рото Огури окружили оборотня и крепко стянули заранее заготовленную веревку. По условленному сигналу они закончили дело. Ёкай зевнул и потянулся. Веревка порвалась, как нитка.
«Ах! Как хочется пить! Принесите сакэ, и немедленно!» Еще одна баклажка сакэ. За первой в охотку последовала вторая баклажка. Юки Ситиро стал опасаться того, что они очень недооценили способность оборотня в поглощении вина. А ведь пьянчуги Юки все прикинули, когда умножили в тысячу раз объем максимально выпитого сакэ во время знаменитейшего соревнования в искусстве пьянства. Ёкая связали снова. И опять он легко порвал все путы. В насмешку над ними он потребовал выпивку. Баклажка за баклажкой опорожнялись в его глотку, иногда он закусывал очередной собакой. С отчаянием Удзитомо наблюдал, как содержимое по следней баклажки исчезает в чреве оборотня. Потом ёкай поднялся и потребовал связать себя еще раз. Братья Танабэ, Катаока, Мито-но Котаро, сам Юки Котаро объединили усилия, чтобы связать веревку понадежнее. На этот раз успех казался обеспеченным. Оборотень попытался было распрямить руки, но у него ничего не получилось. У него надулись мышцы, но веревка только глубже ушла в них. «Странно!» – пробормотал он. Оборотень предпринял новую попытку, но без особого успеха. «Ах! Былая сила оставила меня. Меня связали слишком крепкой веревкой. Развяжите меня, милостивые сударыни! Как селянки, вы должны носить амулеты. Ёкай обещает вас щедро наградить». С ликующим криком владыка Юки и рото Огури скинули с себя женскую одежду. Юки Ситиро надвинулся на оборотня с обнаженным мечом: «Ничтожная тварь! Наступает конец твоего распутного и преступного существования. Больше никогда несчастные жертвы не найдут себе бесславной могилы в чреслах ёкая. Великие мучения выпали на долю жителей соседних с твоим пристанищем деревень. Перед тобой стоит владыка Юки Ситиро Удзитомо и рото Огури Сукэсигэ в лице братьев Танабэ, Катаока с Мито-но Котаро Тамэхисой. Приготовься отправиться в ад, чтобы потом перевоплотиться снова в скотском виде и пережить многочисленные кальпы наказания». Ёкай застонал и попытался освободиться от пут. «Ах! Как стыдно! Меня – ёкая – перехитрили какие-то жалкие лукавые людишки. Сейчас вот я освобожусь, и эти опрометчивые му жичонки пожалеют, что ввязались в это дело; а коварную служанку ждут страшные мучения». Он заскрипел зубами и издал ужасающий рев, способный напугать судью ада Эмму Дай-О. С диким треском лопнули путы. Рото и Юки-доно разбежались в разные стороны. Юки Ситиро открыл первый мешок, врученный ему монахом Дзёа. Внутри мешка находился изящный перламутр.