В свою очередь Иван рассказал Хомутову о беседе с Китаевым.
— Значит, это самое, маньяк. А зачем, по-твоему, она вообще в тот дом пошла? — спросил Хомутов.
— Да мало ли! Могла, например, подъездом ошибиться. Там указателей квартир нет, а подъездов много. В принципе можно проверить, хотя это и муторно. А могла идти зачем-то к людям, которые ее не знали и не ждали. Разве так не бывает?
Хомутов согласился, что бывает.
— В конце концов, — Иван начал злиться, от утреннего благодушия не осталось и следа, — у нее в этом доме мог жить любовник, который, узнав о смерти подружки, взял и затихарился.
— А не многовато у нас получается тайных любовников? — хмыкнул Максим и повесил трубку.
Иван зашипел, как паровой утюг. Следователь раздражал его все больше и больше. До этого они работали вместе по двум делам, когда Хомутов еще только осваивался в роли следователя. Он и тогда уже был противным, но, по крайней мере, признавал опыт Ивана и не лез на рожон. А теперь вот осмелел. И обнаглел. Хотя ни ума, ни профессиональных навыков не нажил. К тому же Максим, похоже, был энергетическим вампиром. Не один человек жаловался, что после общения с ним начинает болеть голова и скачет давление. Разговаривая с Хомутовым, Иван обычно старался представить, что стоит за стеной льющейся воды, а еще складывал в кармане фигу и мысленно посылал его по известному адресу.
Иван принципиально решил сегодня маньяком больше не заниматься. И других забот полно. Он подшил в папки несколько бумажек и принялся сочинять «донесения агентов» по заказным делам, предназначенные свидетельствовать о том, что следствие все-таки ведется, хотя всем давно уже было ясно: вестись оно будет до скончания века.
Сочинение липовых доносов так увлекло, что Иван даже не услышал телефонного звонка.
— Вань, тебя опять твой ненаглядный. Соскучился! — Алексей точно скопировал злорадную ухмылку, которой его приветствовал Иван, войдя в прокуренный кабинет.
Тяжело вздохнув, тот взял трубку.
— Это я опять. Вань, тут у нас, э-э-э… свидетель объявился. Сам. Бывают в жизни чудеса!
— Ужа ужалила оса, — Иван машинально продекламировал детский стишок. — Свидетель чего?
— Ну, не совсем свидетель… Там, это самое, на Кузнецовской, на первом этаже мужик живет, он сам ничего не видел, а вот жена видела. Говорит, э-э-э… в начале четвертого утра из подъезда вышел мужчина.
— А что ж она сразу не сказала?
— А ее тогда дома не было. Она дежурной в метро работает, в полпятого уже ушла. Ну, и лифтом, разумеется, не пользовалась. А на работе — сердечный приступ, э-э-э… отвезли в больницу. Она и видела-то его только потому, что ей уже ночью плохо было, выходила, это самое, на кухню лекарство пить. Муж ей только сейчас рассказал, что в их подъезде случилось, не хотел волновать. Она про мужика и вспомнила. А муж мой телефон, это самое, как-то узнал и позвонил. Вань, съездишь к ней?