Уже все понимали, что обречены, но каждое утро, едва лучи АА касались купола, вся команда под руководством У-АЕ шла в лабораторию и почти без отдыха до темноты делала все возможное, чтобы спасти пока еще оставшихся в живых аоян.
Однако с каждым восходом все меньше членов команды могли подняться со своих лож и все больше неугасимых факелов загоралось перед сидениями после захода.
Однажды глубокой ночью, впервые почувствовав симптомы болезни, вирус которой поразил уже большинство членов экипажа, У-АЕ встал, прошел к кораблю, поднялся к Центральному пульту и передал третье сообщение на АО о трагедии, разыгравшейся на Голубой планете. Затем включил еуен и, прильнув глазом к окуляру, снова долго смотрел на такой прекрасный родной кружок, переливающийся всеми оттенками красного и оранжевого цветов, со сверкающими под яркими лучами АА ледяными шапками полюсов.
"Что же ты молчишь, АО?? Что с тобой случилось?? Почему не шлешь помощь своим гибнущим сыновьям?? Ответь мне, АО!"
Последним ушел вечно торопившийся Хранитель Знаний здоровья, добрый Коротышка Ы-ОО.
Преодолевая приступы боли, он до последнего момента находился в лаборатории, пытаясь найти средство воздействия на вирус, чтобы спасти хотя бы У-АЕ. Он так и умер в лаборатории со своим единственным оружием в руках, прозрачной пробиркой, на дне которой белела капля раствора, уничтожавшая смертельный вирус.
Ы-ОО так и не успел узнать, что он все-таки открыл сыворотку, убивающую болезнетворные микробы.
У-АЕ с трудом подтянул отяжелевшее тело Ы-ОО и перебросил его в сосуд с раствором. Затем несгибающейся рукой стер крупные капли пота, падающие с высокого, изрезанного морщинами треугольного лба, подождал, пока раствор примет форму, вытянул его оттуда, обмотал белым полотнищем и, сгибаясь под тяжестью мертвого тела, на негнущихся прямых ногах медленно побрел к монументу.
Покачиваясь от усталости и слабости, У-АЕ добрел до своей маленькой яйцеобразной иеи, где находилось его ложе и письменные принадлежности, взял стопку исписанных тонких листов и, цепляясь руками за стены, дотащился до зала Приема пищи. Дрожащими от напряжения руками, зажег факел на подносе напротив сиденья Ы-ОО.
Потом он долго сидел, глядя на ряды пылающих факелов, стоящих на подносах перед сидениями погибших соратников. Преодолевая очередной острый приступ невероятной боли, с трудом дотянулся до заранее приготовленного сосуда с быстротвердеющим раствором и придвинул его поближе к себе.
Он знал, что не доживет до рассвета. Ему даже не дотащиться до порога, чтобы в последний раз взглянуть в темноту Пространства и увидеть красноватый, мерцающий кружок Родины.