Она надела цветастую хлопчатобумажную юбку и бледно-голубую футболку, а волосы с помощью спрея покрасила в коричневый. Это было что-то вроде мусса, который покупаешь и распыляешь по мокрым волосам, только потом волосы становятся липкими, а краска пачкается. Однако Тилли это не волновало, потому что главную свою задачу мусс выполнил. Она не наложила грим, лишь покрасила губы бледно-розовой помадой. Она была без чулок, а босоножки надела на босую ногу.
Оглядывая себя в зеркале, Тилли с отвращением морщилась, но я думал, что она выглядит вполне мило. Она собиралась смешаться с толпой мамаш. Она именно так и выглядела – как чья-то молодая милая мамаша. На мой взгляд, этот образ слегка подпортили солнечные очки, полагаю, и на взгляд Сандора, тоже, потому что он сказал:
– Во всей этой сложной маскировке нет надобности.
– Может, тебе и нет, – сказала Тилли, а потом произнесла целую речь: – Девчонка вас не увидит, так как я надеюсь, что вы с Джо успеете натянуть на головы чулки до того, как я привезу ее. Но если мы не убьем ее, она наверняка запомнит даму с огненно-рыжими волосами, в туфлях на каблуках и с длинными красными ногтями, ведь так? Так что не надо давать ей шанс; я не хочу до конца дней ходить с мышиными волосами и на плоской подошве, поэтому предпочту походить в таком виде три дня или сколько там понадобится. Если честно, я не схожу с ума по детям, но и не горю желанием убивать их. Ты сказал, что я ни перед чем не остановлюсь, но вот как раз тут я остановлюсь. И поэтому я хочу, чтобы хотя бы раз в твоей жизни хотя бы один из твоих проектов был лучше проработан. Ясно?
Пока она говорила, Сандор отвернулся. Он почти зевал. Ну, думаю, что он мало что услышал, потому что продолжил так, будто Тилли и не говорила:
– Гарнет не обратится в полицию, следовательно, не важно, кто и в каком из ярких образов тебя увидит. А после того как Гарнет сделает то, о чем его попросят, он и его дочь окажутся не в том положении, чтобы обращаться в полицию или вообще кому-то что-то рассказывать. Они вляпаются во все это по самое горлышко, так же глубоко, как и мы, – или глубже.
– Надеюсь, ты прав, – вот и все, что сказала Тилли.
Ей пора было уезжать. Мы договорились, где встретимся через час. Сандор и я сидели в кемпере, глядя на пару чулок, которые Тилли оставила для нас, – мы должны были натянуть их на головы. Но мы не надели их, во всяком случае пока. Сандор сказал:
– Не надо было мне это делать, малыш Джо. Это было ошибкой.
Думаю, он впервые признался мне, что сделал что-то неправильно. Это обозначало новый, интимный, этап в наших отношениях, ну, я на это так смотрел. У меня на душе потеплело. Я поднял раненую руку и, чувствуя, как в ней пульсирует боль, посмотрел на Сандора.