— Извините, совсем запутался.
— Ничего страшного, — сказал Петрович, — раз уж вы здесь, надо отработать этот участок, а потом заехать в Белогорск.
— Логично, — сказал Крючков, — мы можем начать с местного музея. Там есть материалы о ветеранах войны. Но можно съездить и в деревню, где жил Коловратов.
— Можно, — вмешался в разговор Петрович, — тем более, что мне туда надо по делу.
— Такую оказию нельзя упускать, — сказал Крючков. — Если не возражаете, я съезжу с вами, а то жена Коловратова без меня с вами говорить не станет.
— У него жива жена?
— Конечно, она же значительно моложе его.
— А как её зовут?
— Её зовут Анастасия.
— А уж не она ли…
— Коловратов говорил, что она…
— Ну, таких чудес не бывает.
— Бывает, — сказал Крючков, — и вы в этом убедитесь.
Когда все уселись в машину и она, пропетляв по улицам посёлка Поярково, выехала на трассу, Крючков, откинувшись на сиденье, спросил:
— Как там в Белоруссии?
— Ну, — сказал Коловратову Попатенко, — было время подумать?
— Н-да, — неопределённо отозвался Коловратов.
— Так где мы отсутствовали целые сутки перед очередным выходом на задание?
— Я был… у одной знакомой.
— Так и запишем. Это было 20 августа?
— Да.
— И где живёт ваша знакомая?
— В Лиде.
— А точнее?
— Не знаю.
— И как давно вы знакомы?
— С двадцатого августа.
— Лихо, — следователь внимательно посмотрел на Коловратова.
Коловратов промолчал, только неопределённо пожал плечами. Двадцатого августа он пошёл на рынок за самосадом. Трофейные сигареты его не устраивали. Он хотел перед операцией накуриться до одури, чтобы тошнило, — это на некоторое время избавляло от желания закурить. Он выменял мешочек самосада за пару банок немецких консервов и стал бесцельно ходить между торговыми рядами, пока не заметил полногрудую бабу, бойкую, языкатую. Он остановился перед ней и стал бесцеремонно её разглядывать. Трудно сказать, что заставило его выделить эту женщину из множества других торговок. Впрочем, это не столь важно. Он уже давно заметил, что к определённого вида дамам его тянет, как магнитом. И, как ни странно, почти такое же влечение испытывали эти женщины к Коловратову.
— Пан офицер хочет угостить пани сигаретой? — спросила женщина с едва уловимым акцентом низким грудным голосом.
— Н-да, — Коловратов протянул ей начатую пачку трофейных сигарет.
— Пан офицер свободен?
— Н-да, — так же неопределённо сказал Коловратов.
Дама тут же стала собирать вещи с прилавка.
— Как её зовут? — спросил Попатенко, вернув Коловратова из воспоминаний в сегодняшний день.
— Лёдя…
— Это имя или прозвище?
— Имя.
Лёдя жила в домике на окраине Лиды, который был окружён палисадником. Во дворе чисто, значит, ни живности, ни кур у Лёди не было.