— Частное или общечеловеческое? — спросил мой водитель, ошарашив меня последним прилагательным.
— В каком смысле? — не понял я.
— В прямом. Если его хоронят родственники, то это частное захоронение, если организации, то общечеловеческое.
— Они что, в разных местах?
— Разумеется.
Подъехали к кладбищу. Я попросил водителя подождать меня и пошёл влево, туда, где были так называемые общественные захоронения. Могилу я нашёл быстро. Табличка, прибитая к деревянному колу, сообщала, что здесь похоронен Коловратов Григорий Иванович. Там же значился год рождения и год смерти, а ниже кто-то приписал шариковой ручкой: «Награжден орденом Красного Знамени и орденом Отечественной войны второй степени».
Вернувшись с кладбища в город, я решил добраться до вокзала и уехать в Благовещенск. Но всему этому не суждено было сбыться, поскольку на последнюю электричку я опоздал. Я обратился к старушкам, которые «дежурили» на подступах к вокзалу, и не ошибся. За триста рублей одна из них согласилась предоставить мне комнату.
Звали старушку Антоновной. Она привела меня в квартиру, показала комнату, в которой было ещё три кровати, и стала опрашивать по схеме, известной со времен римского права: кто я, откуда, с какой целью и по какой нужде прибыл в Белогорск.
— Это вам для анкеты проживающего? — пошутил я.
— Нет, — совершенно серьёзно ответила Антоновна, — товарки вечером на лавочке соберутся и спросят: откуда жилец?
— А вы скажите им, что я из Новосибирска.
— Правильно, — ответила Антоновна, — а то, если скажу, что из Минска, так они вопросами замучат, а из Новосибирска… это же рядом…
Я отдал Антоновне деньги, она указала мне кровать, снова пожаловалась, что «на жильцов не сезон», и пошла на улицу к подругам. Правда, дойдя до дверей, она вдруг остановилась и спросила:
— Да, а как там в Белоруссии?
— Так же, как и у вас.
— Ясно, — сказала Антоновна и закрыла дверь.
А я развалился на кровати, достал из сумки дневник и стал читать.
К вечеру подстрелили косулю и притащили её в лагерь.
Коловратов наклонился над тушей, рассматривая добычу, затем вытащил нож, чтобы снять с неё шкуру и разделать.
— Шкуру нужно снять, а мясо на куски резать не надо, — сказал замполит, — мы пожарим тушку на вертеле.
Но Коловратов не тот человек, чтобы слушать кого бы то ни было. Он снял шкуру, а потом стал рубить тушу на части.
— Ну, я же просил, — возмутился замполит.
— Сварим в казане, — сказал, как отрезал, Коловратов.
Он не то, чтобы был против этого экзотического способа приготовления мяса, просто не знал, как его жарить на вертеле, а признаться в этом было выше его сил.