— Ваша регистрация?
— Я только что зарегистрировался, — ответил я ему.
— Вы зарегистрировались на рейс, — сказал он мне тоном, каким обычно папаши наставляют неразумных дитятей, — а где ваша регистрация в Амурской области — вы же в пограничной зоне?
«Твою мать, если бы я был командировочным, то сохранил бы квитанцию из гостиницы, а так… она сейчас лежит в урне в далёком поселке Поярково».
— Володя, — радостно произнёс сержант, обращаясь к милиционеру, стоящему поодаль, — твой клиент.
Милиционер лениво двинулся ко мне, пришлось звать на помощь.
— Петрович, — окликнул я своего коллегу, — у меня проблемы.
Милиционер уже рассматривал мой паспорт, когда подошёл Петрович, представился и, кивнув на меня, сказал:
— Это наш коллега и гость… из Белоруссии.
Милиционер неумело козырнул и оставил меня в покое. А я ещё раз тепло попрощался с Петровичем.
Была жара, и пассажиры страдали от духоты в салоне. Но вот двери закрылись, самолёт взлетел, стало прохладно. Я достал из сумки сшиток. Но читать не было сил. Сказалась бессонная ночь, и я уснул.
Проснулся, когда самолёт уже заходил на посадку в Иркутске. Я пожалел, что просмотрел Байкал с высоты птичьего полёта. Но вспомнил, что увижу его ещё раз из окна поезда, и успокоился.
Билет до Улан-Удэ взял на какой-то проходящий и поехал в обратную сторону, предвкушая приятную встречу с моим спонсором в Улан-Удэ и листая дневник Трубника.
Шаповала бьёт мелкая дрожь. До чего же холодно лежать в снегу. Даже полушубок не спасает. Впрочем, разве это полушубок — одно название. Ему лет десять, и подшёрсток, — а именно он даёт тепло, — давно вытерся. Да что там подшёрсток! И шерсть стала короче наполовину. Стоило ли менять телогрейку на такой полушубок? Но… в партизанской иерархии командиру диверсионной группы не пристало ходить в телогрейке… Однако, что-то на этот раз уж очень холодно, уже начинает трясти мелкая дрожь. Не заразился ли он тифом, ночуя два дня назад в одной незнакомой крестьянской избе? Спали они на соломе и всю ночь слышали, как кашлял на печи больной старик.
«Не приведи господь заболеть, — думает не верящий в Бога Шаповал. — Что скажут ребята? Хотя ясно, что скажут: надо лечиться, отлежаться. А, возможно, кто-то подумает, что испугался Шаповал, решил не участвовать в операции».
Эту операцию Шаповал готовил давно. Сначала поставил задачу местным мальчишкам следить за движением на железной дороге и фиксировать крупные эшелоны с техникой и живой силой. Трубник собирал информацию через своих связных. Особое внимание обращали на составы, безопасность которых обеспечивалась дополнительными средствами. Потом данные Трубника и Шаповала сравнили. В основном они совпадали.