В притчах Соломона (гл. 11) приводится как бы описание женщины: „Красивая и беспутная женщина подобна золотому кольцу в носу у свиньи“. Ведь женщина более алчет плотских наслаждений, чем мужчина, что видно из всей той плотской скверны, которой женщины предаются. Уже при сотворении первой женщины эти ее недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно — из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное.
Итак, женщина скверна по своей природе, так как она скорее сомневается и скорее отрицает веру, а это образует основу для занятий чародейством.
Что касается другой силы души — воли, то скажем о женщине следующее: когда она ненавидит того, кого перед тем любила, то она бесится от гнева и нетерпимости. Такая женщина похожа на бушующее море. Разные авторитеты говорят об этом. Вот Екклезиаст (гл. 25): „Нет гнева большего гнева женщины“. Сенека: „Ни мощи огня, ни силы бури, ни удара молнии не надо столь бояться, как горящего и полного ненависти дикого гнева покинутой супруги“.
Как из недостатка разума женщины скорее, чем мужчины, отступаются от веры, так и из своих необычайных аффектов и страстей они более рьяно ищут, выдумывают и выполняют свою месть с помощью чар и иными способами. Нет поэтому ничего удивительного в том, что среди женщин так много ведьм…
Из-за ненасытности женщин к плотским наслаждениям человеческая жизнь подвержена неисчислимому вреду. Поэтому мы можем с полным правом утверждать вместе с Катоном: „Если бы мир мог существовать без женщин, мы общались бы с богами“. И действительно, мир был бы освобожден от разрушающих опасностей, если бы не было женской злобы, не говоря уже о ведьмах. Валерий писал Руфину: „Ты не знаешь, что женщина — это химера, но ты должен знать, что это чудовище украшено превосходным ликом льва, обезображенного телом вонючей козы и вооружено ядовитым хвостом гадюки. Это значит: ее вид красив, прикосновение противно, сношение с ней приносит смерть…“
Такова женщина, на которую горько жалуется церковь и о которой Екклезиаст (гл. 7) говорит следующее: „Я нашел, что женщина горше смерти, она — петля охотника. Ее сердце — тенета, а ее руки — оковы. Кто угождает богу, тот ее избегает. Грешник же будет ею уловлен“.
Дворец молодежи гудел, как переполненный пчелиный улей, где намеревались провозгласить новую матку.
Свободно ориентируясь в толпе, Анастасия прошла сначала из многолюдного холла в столь же многолюдный зрительный зал, а потом и за кулисы. Жизнь там действительно била через край, а возня, целенаправленная, но словно обезличенная, напоминала о нравах насекомых.