Когда в двенадцатом часу я вернулся домой на Тридцать пятую улицу, то был настолько погружен в свои мысли о будущем, что даже не обратил внимания на мужчину, выбирающегося из такси. Заметил я его, только когда он принялся подниматься по ступенькам крыльца, к которому направлялся и сам. К тому моменту, когда я, преодолев восемь ступенек, оказался на одном уровне с гостем, он уже поднес палец к звонку. Услышав мои шаги, он обернулся, и я узнал Джона Белла Шэтака.
– А ну-ка позвольте, – заявил я и, протиснувшись между ним и дверью, вставил ключ в замок и повернул его.
– А-а… – протянул он, вглядываясь в мои черты, залитые сумеречным светом. – Майор Гудвин… Мне нужен мистер Вульф.
– А мистер Вульф в курсе, что он вам нужен?
– Да… я ему звонил…
– Ладно. – Я впустил его в дом и запер дверь. – Пойду скажу, что вы уже здесь.
Дверь в кабинет была распахнута. Оттуда донесся рев Вульфа:
– Арчи, веди его сюда!
– Слышали? Идите на звук, – бросил я Шэтаку.
Он послушно направился в кабинет. Я вошел вслед за ним и сел за свой стол.
– Быстро же вы добрались, сэр, – громыхнул Вульф. – Присаживайтесь. Вот самое удобное кресло.
Шэтак был в смокинге, однако галстук-бабочка был сдвинут чуть в сторону, а на рубашке виднелось пятно, отчего политик выглядел немного неряшливо. Он открыл рот, кинул на меня взгляд, закрыл его, потом посмотрел на Вульфа и, наконец, заговорил:
– Генерал Файф позвонил мне насчет полковника Райдера. Я как раз был на званом ужине… Мне предстояло выступить с речью… Как только я освободился, то сразу же позвонил вам. – Он снова на меня посмотрел. – Прошу меня простить, майор Гудвин, но мне кажется, что было бы лучше, если…
Едва переступив порог кабинета, я поспешно сел к себе за стол, потому что не сомневался: Вульф непременно выставит меня вон, а потому хотел заранее высказать ему свое мнение на этот счет. Однако слова Шэтака внесли в происходящее некоторые коррективы. Этот человек не просто предложил меня прогнать, против чего Вульф просто из принципа непременно бы возразил, он предложил меня прогнать, предварительно не посоветовавшись с хозяином кабинета. Босс счел такое поведение недопустимым.
– Майор Гудвин, – пояснил Вульф, – приставлен ко мне совершенно официально. Он мое доверенное лицо. Неужели вы хотите сообщить мне нечто такое, о чем военным лучше не знать?
– Разумеется нет, – ощетинился Шэтак. – Я не располагаю сведениями, которые хотел бы утаить от армии.
– Да неужели? – Вульф изумленно изогнул брови. – А вот я располагаю. Я храню сотни самых разных тайн, которыми лучше ни с кем не делиться. Мистер Шэтак, я в жизни не поверю, что вы чисты, как свежий снег. Впрочем, оставим это. Вы мне что-то хотели сказать насчет полковника Райдера?