При одной лишь мысли, что эта тварь окажется рядом с моим ребёнком, сознание затмила пелена неконтролируемой ярости. Пожалуй, лишь понимание, что эмоции только помешают, удерживало внешнюю невозмутимость. И я держалась. До победного конца.
– И? – Горячее дыхание на щеке. К горлу подступила тошнота от вони гнилой крови, почему-то пропитавшей всю одежду Риго. Заставив себя сосредоточиться на главном, растянула губы в лёгкой улыбке, закрыв глаза. – Я жду ответа, Кора…
– Лёгкой дороги в ад, ублюдок. – Резкий удар руки вперёд, кинжал по самую рукоять вошёл в тело, не защищённое никаким доспехом.
Рванув вперёд, не обращая внимания на рваную рану на шее и на то, что мышцы едва ли не выворачивает от приступа, накатившего так же неожиданно, как и до этого, повалила мужчину на землю, целенаправленно вспарывая его живот до самой диафрагмы.
Руки утонули в густом, тёплом нутре врага. Закричав, Риго откинул голову, захлёбываясь собственной кровью и пытаясь удержать на месте свои внутренности. Я же с каким-то странным удовольствием вытаскивала их наружу, чувствуя, как жизнь вытекает из поверженного противника, оставляя пустую оболочку. Рассмеявшись, выпрямилась, поднеся к глазам алые от его крови пальцы.
Взмах руки – и опадает наложенное ранее плетение. Риго так заигрался, что даже не заметил его. Поднявшись, провела указательным пальцем по губам, испачкав белое полотно маски, оставляя метку, как охотник, поймавший желанную добычу.
– Тебя там встретят, ублюдок. Те, кто когда-то порезвился с моей семьёй, – прошипела, презрительно скривив губы.
Стащив со стены гобелен, завернула свой трофей в него и, перевязав верёвкой, потащила вверх по лестнице. Всё во мне требовало обеспечить «достойные» похороны человеку, сломавшему не одну жизнь.
Добравшись до чердака, толкнула дверь, ведущую в небольшую круглую башенку. Открыв люк на крышу, упираясь ногами в черепицу, затащила тяжёлое тело. Языки пламени подбирались всё ближе, но я не торопилась, тщательно подготавливая мертвеца к его последней игре.
Развязав узлы, спихнула пропитавшийся кровью ковёр вниз. Прислонив мужчину спиной к шпилю, украшавшему башню, обмотала верёвку у его основания, свободный конец привязав к шее человека. Висевшие внутренности, как ожерелье, легли на его плечи, украшая и демонстрируя, что бывает с тем, кто осмеливается угрожать моей семье.
Выпрямившись, фыркнула, рассматривая то, что получилось. Сейчас уже сложно поверить, что эта мертвечина когда-то держала в страхе едва ли не всю Аранеллу. Что ж, собаке собачья смерть.