После того как они стали свидетелями «смерти» Танориона, он испытывал потребность прикасаться к ней, тем самым успокаивая и её, и себя, давая понять, что они справятся со всем, что бы ни произошло.
Селениэль поджала губы и свела брови. Она не могла сказать точно, какие именно чувства вызывала в ней Мантикора. То, что она увидела в темнице, вряд ли можно было назвать легендарной наёмной убийцей. Скорее это была усталая женщина с почему-то в один миг поседевшими волосами и обострёнными чертами лица. На фоне светлой кожи ярко выделялся старый шрам, а перевязь на плече пропиталась кровью, её запах наполнял тяжёлый, влажный воздух в камере.
И в то же время вокруг сгорбившейся возле стены фигуры была какая-то необъяснимая аура силы, распространявшаяся по небольшому помещению. И улыбка. С ноткой безумия и самоуверенности. Пугающе твёрдая и спокойная, она вызвала невольную дрожь вдоль позвоночника. Назвать себя трусливой эльфийка не могла, но всё же невольно напряглась, глядя в слезящиеся карие глаза Мантикоры, не испытывающей к ней ровным счётом никакого уважения.
– Она не так проста, как может показаться, – задумчиво откликнулась Эль, глядя в никуда и рассеянно накручивая прядь волос эрхана на палец. Тот же тайно наслаждался ощущением её пальцев в своих волосах. – Знаешь… я бы сказала, что вы чем-то очень похожи. Она сидит в камере, без возможности выбраться на волю, с чётким пониманием того, что её ждёт, и всё же… – Эльфийка хмыкнула. – Она не боится. Более того, по-моему, она ждёт встречи с тобой, демон. Не хочешь познакомиться с ней поближе?
– Познакомиться? – вскинул брови Шайтанар, хищно улыбнувшись. – Можно сказать, что мы уже знакомы… Ну, в определённой степени да. Помнится, она не выглядела сильной, когда трепыхалась в моей хватке. Я с удовольствием сжал бы её горло так, чтобы свернуть ей шею. И мне плевать, что она спасла жизнь Танориону.
– Шай, – недовольно поморщившись, Селениэль коснулась губами его виска, – поговори с ней. А там уже будем думать, что делать дальше. Нужно хотя бы избавить Ри от этой личины и вернуть к жизни напарницу Мантикоры, чтобы посмотреть, чем же она сумела зацепить нашего сыночка.
– Сыночка, – фыркнул Шайтанар, возведя глаза к потолку. – Это была его самая большая глупость – ринуться в такую авантюру и никого не поставить в известность!
– Но, пожалуй, я склонна согласиться, что оно того стоило. Ну так что? Ты поговоришь с ней? Пожалуйста, Шай, – тихо попросила Эль, уткнувшись носом ему в волосы и наслаждаясь его теплом и той защитой, силой, окружавшей её всякий раз, стоило оказаться в сильных и крепких объятиях мужа.