Ее сердце бешено заколотилось. Он собирается согласиться.
— Да, сэр.
— Очень хорошо. Вы получите свои интервью, мисс Малоун, хоть мне кажется, что на свете полно куда более интригующих персонажей, чем я.
— Я думаю, вы более чем интригующий персонаж, — очень серьезно сказала она.
Он засмеялся, на сей раз гораздо осторожнее.
— Когда я был молод, возможно. Теперь, что касается моих условий. Вы можете спрашивать что угодно о моем детстве, юности, военной службе, моей карьере до и в ходе войны. Я был пехотинцем в Первую мировую. Вы знали об этом? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Вы можете спрашивать меня о войне в целом, но я не буду обсуждать отдельные сражения.
— Хорошо, — медленно проговорила она.
— Я буду крайне непонятлив, если вы начнете задавать вопросы о конкретном бое.
— Понимаю, — на самом деле она ничего не понимала, но была готова на любые условия только чтобы получить это интервью.
— Когда начнем? Сегодня?
Она улыбнулась его энтузиазму.
— Нет, сначала мне нужно предупредить съемочную группу, я сделаю это сегодня же. Они приедут с аппаратурой через день или два.
— Интервью будут снимать на кинопленку?
— На видеокассету.
— На видеокассету, — задумчиво повторил Майкл Рэтлиф, как будто в точности не мог уяснить разницу.
— Это почти то же самое, что и кинопленка, только не требует дополнительной обработки. Принцип тот же, что у магнитофонной записи, только с видео.
Он важно кивнул.
— Пока мои коллеги в пути, я могла бы выбрать интерьеры для съемки. Мне не хочется, чтобы все интервью записывались в одном и том же месте.
— Что ж, у нас будет возможность узнать друг друга лучше. — Старик подмигнул ей. — Сколько времени это займет?
— Мы будем работать каждый день столько, сколько позволит ваше самочувствие. Я думаю, что если в день нам удастся записывать по одной передаче, это будет приемлемо для всех. В этом случае мы закончим…
— Вы уже закончили, — прервал их резкий голос, донесшийся со стороны входа в оранжерею, через который заходила Энди.
Энди повернулась и увидела грозный силуэт Лайона на фоне яркого солнечного пейзажа снаружи. Его руки упирались в бедра. На нем были джинсы, плотная хлопковая рубашка и пыльные ковбойские сапоги, волосы растрепало ветром. Он свирепо глядел на нее.
— Входи, Лайон. Полагаю, ты уже знаком с нашей гостьей, мисс Малоун.
Рэтлиф-младший прошел в комнату. Он подчеркнуто проигнорировал попытку отца настроить его на миролюбивый лад. Вместо этого он уставился на Энди:
— Какого черта вы здесь делаете?
Энди вскочила на ноги. Она не намерена была изображать перед ним покаяние.