— Лайон… — выдохнула она, когда его руки поднялись выше талии, к ребрам, настойчиво коснувшись широкой полоски лифчика.
Он неторопливо распахнул уже расстегнутую блузку и властно накрыл ее грудь ладонями. Энди ощутила, как он, обняв ее покрепче, чуть приподнял — для него она была легче пушинки. Под блузкой у нее была легкая майка, надетая из соображений скромности, однако такая защита была слишком слабой, чтобы помешать страстным ласкам Лайона. Ее соски мгновенно и с готовностью затвердели от уверенных движений умелых пальцев. Его губы оказались возле ее уха, он нежно покусывал мочку.
— Знаешь что? — прошептал он. — Оказывается, не все в тебе фальшивое.
Даже если бы он дал ей пощечину, она не ощутила бы такого удара. Энди схватила его за запястья и с силой, удивившей ее саму, оттолкнула от себя:
— Вот что это значит для тебя? Просто эксперимент?
— А для тебя разве не только? — спросил он с холодной издевкой.
Вечер вдруг стал темным и холодным.
— Ты просто отвратителен. — Она протиснулась мимо него, на ходу поправляя одежду. Вдруг Лайон с силой дернул ее за предплечье, развернув к себе: каждый сантиметр его тела источал ярость.
— Я? Я не врывался ни к кому домой, чтобы разнюхивать чужие секреты и искать скелеты в шкафах.
— Я…
— Мой отец мог попасться на твои трюки, но не я, сестренка. Я знаю этот тип…
— Хватит это повторять! — закричала она. — Я не тип, вбей это себе в голову. Я приехала сюда взять интервью у твоего отца. Я знаю, он болен. И мне очень жаль, что это так. Тем важнее напомнить о нем американцам, ведь он не всегда будет с нами. Я не знаю, почему еще до нашей встречи ты был готов обвинить меня во всех грехах и тут же повесить за это, но теперь я здесь и, с твоей помощью или без нее, сделаю свою работу.
Энди чувствовала, как ее душат слезы, глаза стали мокрыми, она была рада, что темнота скрывает ее от Лайона.
— И не смей больше меня касаться. — Она с силой стряхнула его руку, зажавшую в клещи ее предплечье.
— Будьте уверены, — подчеркнуто бесстрастно сказал он. — Один поцелуй в темноте еще не делает вас женщиной, мисс Малоун. Вы амбициозны, изворотливы, упрямы — вы просто мужик в женском теле, в вас нет ни мягкости, ни нежности, ни доброты, присущей вашему полу.
Его слова задевали, жгли. Сколько лет она прожила в своей раковине именно такой, как он описал? Она гневно запротестовала:
— Это не так. Не так.
— С моей помощью вам этого доказать не удастся.
— Я не хочу ничего вам доказывать. — Но ей хотелось, и этот унизительный факт оставлял во рту отвратительный привкус горькой пилюли. Энди развернулась и пошла к дому.