Взрослые мужчины были взволнованы мыслью о том, что будут жить с ковбоями, точно десятилетние мальчики, и с радостью помчались ужинать в домик для работников. Генерал этим вечером решил поесть в уединении собственной спальни. Энди пришлось делить трапезу с Лайоном в неловком и неприязненном молчании. Они уже заканчивали основное блюдо, когда он прервал гнетущую тишину:
— Довольна, как сегодня прошло интервью? — спросил он.
— Да, твой отец держится очень естественно перед камерой. Нам часто приходится напоминать гостям, что говорить нужно со мной, а не с объективом: они инстинктивно смотрят туда. А генерал не обращал внимания ни на камеры, ни на яркий свет: он просто мечта для любого репортера.
— Твоя команда тебя, кажется, любит.
Энди знала, что в этой фразе скрыто больше, чем просто наблюдение.
— Мы работаем вместе уже давно. Иногда на мои проекты ставят других специалистов, это не всегда одни и те же люди. Но эта команда — моя любимая, они большие профессионалы.
— Ну да.
Она с силой опустила бокал на стол, так что вода выплеснулась на льняную скатерть.
— Как это понимать?
— Что? — подчеркнуто недоуменно переспросил он.
— Это твое двусмысленное «ну да».
— Тебе показалось, — сказал он, изображая такую святую невинность, что ей захотелось закричать. — Если ты разглядела что-то в моем «ну да», то скорее всего это нечистая совесть в тебе говорит.
— Нет у меня нечистой совести.
— Ты поэтому кричишь? — спросил он с безмятежностью, которая окончательно вывела ее из себя.
— Передай Трэйси, что я сегодня пропущу десерт, — бросила она, вставая из-за стола.
Его веселый голос остановил ее уже в дверях:
— Сладких снов, Энди.
Издевательская отсылка к тому, что он услышал из ее разговора с Лесом, высвободила накопившийся гнев. Она развернулась к нему.
— Иди к черту, Лайон, — сказала Энди почти нежно и вылетела из комнаты.
Следующий день прошел гладко — лишь с небольшими заминками, которые быстро разрешались. Съемочная группа страдала от похмелья: накануне они злоупотребили местным пивом «Лон Стар», но Энди это мало заботило. Прежде она видела, как они проводят съемки много сложнее после ночных попоек.
Генерал Рэтлиф был так же расслаблен и словоохотлив, как вчера. В этот раз запись проходила в оранжерее, где они впервые встретились с Энди. Джеф снимал при естественном освещении, только изредка прося Тони добавить свет там, где это было действительно необходимо. Он даже позволил оставить потолочный вентилятор включенным, чтобы он легонько раздувал волосы Энди и качал листья на заднем плане. Когда они закончили и Джеф выключил камеру, не было еще и полудня.